Тот же день, чуть ранее

Ново-Щелково, берег озера

Я млел под солнцем, глядя на блещущее озеро, и мне неожиданно стало грустно. Княгиня уверяла меня, что всё-то у нас выйдет хорошо, просто прекрасно, что пятнадцать лет спустя мы всё сможем, успеем, одолеем…

Верю. Всё так и будет. Вот только к тому времени мне снова стукнет шестьдесят. Снова жизнь пройдет…

А сейчас? Разве она не минует меня? Ну, хорошо, я немножечко изменил курс корабля «СССР», уводя его от буржуазно-либеральных рифов и мелей. Ну, а я сам?

Регалий у меня полно, лет через пять и в члены Политбюро выйду, и академиком стану. Но в том ли было мое предназначение? Стоило ли вообще тратить силы на спасение СССР? Зачем целителю надо было переквалифицироваться в физики? Может, не страну надо было спасать, а людей?

— Мигел! — вздрогнула Наталишка, тараща испуганные глазки. — Мне страшно!

— Ну, чего ты, маленькая? — заворковал я, гладя девочку по головке.

И в этот самый момент раскололось небо. Чудовищный взрыв сотряс землю, а этажи фальш-ИВК выгнулись, словно надутый бумажный пакет, и лопнули. Торцовая стена ОНЦ осыпалась грудами стекла под напором воздушной волны, а дымящиеся обломки бывшего административного корпуса разлетелись во все стороны. Они рушились в озеро, вздымая пенные фонтаны, врезались в пляж, швыряясь песком — и убивали.

Эхо взрыва еще гуляло, когда ужасные крики заметались вдоль берега. Грузную даму догнал кусок бетона и пронзил ее гнутой арматуриной, будто на вертел насадил. Вынырнувший усач оторопело следил за падением вертевшейся глыбы, пока она не расплющила ему голову. Лязгающая металлоконструкция, скрученная и вывернутая, прошлась колесом по пляжу, чертя борозду, догнала убегавшую девушку, и отбросила ее, изувечив…

Я дико озирался, прикрывая Наталишку и высматривая падающие отломки, но лишь туча пыли клубилась вокруг, да щелкали порой мелкие камешки.

— Маленькая, посиди здесь! — еле выговорил я, сипя от избытка адреналина.

— Нет, нет, Мигел! — заверещала девочка, цепляясь за меня.

— Надо, маленькая! — взмолился я. — Там люди! Понимаешь?

Наталишка всхлипнула, но разжала пальчики. Освободившись, я бросился на пляж, сходу разглядев Лею.

«Жива!» — облегчение было так велико, что у меня ноги дрогнули, подкашиваясь.

Искать раненых не пришлось — песок впитывал пролитую кровь. Грузной даме помощь уже не требовалась — рифленый кусок арматуры прободал ее насквозь, порывая сердце. Финита.

Рядом лежала девушка с мокрыми рыжими волосами, испачканными в песке; руками она зажимала распоротый живот. Я упал на колени, с ходу накладывая ладони поверх страшной раны.

— Б-бо-ольно… — прохрипела рыженькая.

— Сейчас, сейчас… — вытолкнул я, снимая боль. — Убери руки…

Часто дыша, девушка отняла скрюченные пальцы от увечья. Сунув руки в теплую, трепещущую мокроту, я первым делом залечил раздавленную селезенку, убрал пару грязных камушков, вынул чешуйки ржавчины, и срастил края раны.

— Лежи, не двигайся! — велел я, и на коленках отполз к девчонке лет одиннадцати. Она носила бюстгальтер, хотя прятать в него особо было нечего.

Глубокий порез рассекал тощее бедро почти до кости. Думал я недолго — метнулся к озеру, и набрал полный рот тепловатой, безвкусной влаги. Когда вернулся к девочке, вода уже зарядилась, и я выпустил тонкую струйку губами, смачивая разрыв для пущей регенерации. Полминуты хватило, чтобы рана затянулась тонкой пленочкой, и я впервые, помнится, удивился — энергия легко и просто исходила из меня, не оставляя даже следа утомления.

— Спасибо… — девчонка разлепила бледные губы.

— Пожалуйста, — улыбнулся я. — Лежи спокойно, а то ты много крови потеряла.

Вскочив, я быстро огляделся, выбирая того, кому помощь нужнее.

Мальчику с окровавленной головой.

Его мать или сестра протяжно выла над ним, стоя на коленях и покачиваясь.

— Хватит голосить! — я резко привел ее в чувство. — Живо вызывайте «скорую»! Пусть шлют все машины, какие есть!

Я повел ладонями по кровавой корке, запекшейся на мальчишеских лохмах. Внутричерепная гематома… Ага…

— Доктор, спасите, спасите его! — запричитала женщина.

— «Скорую»! — рявкнул я. — Быстро!

— Да-да-да…

Минут через десять прибыла первая карета «скорой помощи». Фельдшер, выйдя из кабины, так и села на ступеньку от потрясения, но резво собралась, и затараторила по радиофону, повышая голос:

— Нет, товарищ главврач, это вы меня послушайте! Здесь десятки раненых и травмированных! Вызывайте машины из Москвы, из Фрязино! Вертолеты? Да! Хоть все сюда!

Еще минут двадцать я бегал по пляжу, на какие-то мгновенья пересекаясь взглядом с Леей, успокоительно улыбаясь Наталишке, по-дружески кивая незнакомым людям, которые помогали ближним — не жалели «Столичной» для дезинфекции, потрошили аптечки из машин со стоянки, лишь бы наложить тампон или лубок, повязать бинт или просто утешить умирающего.

Белые фургоны с красными крестами подъезжали один за другим, вот уже целая бригада врачей деловито сновала по пляжу, и бегали голенастые медсестрички с пузатыми чемоданчиками или с капельницами в руках. Бледные санитары катили носилки к вертолетам, садившимся прямо на проспект…

Беда пошла на спад.

«Ну, это как сказать…», — горько усмехнулся я, глядя на неподвижные тела, покрытые черной пленкой.

Улетели «вертушки», укатили «скорые», а вот и Лея нашлась. Увидев ее на берегу, я содрогнулся — дочечка была с ног до головы заляпана чужой кровью.

— Папа!

Я сходу обнял ее, и она расплакалась.

— Киска моя маленькая… — ласковости сами шли на язык. — Страшно было?

— Очень! — всхлипнула Лея. — Но… Чувствую же — дам волю эмоциям, и это точно будет кому-то стоить жизни! И сдерживаюсь, сдерживаюсь изо всех сил… Папочка… — она быстро, обратной стороной ладони размазала слезы, и спросила тихо, почти шепотом: — А ты… Ты, правда, из будущего?

Я не стал увиливать от ответа, поправил только:

— Да, маленькая. Только не в том смысле, что весь я оттуда, а лишь мое сознание, моя память…

— Твоя душа! — благоговейно выдохнула Лея, и хихикнула: — Ты боишься, что ли? Боишься, что я тебя разлюблю? Да ты что! — она крепко, с неожиданной силой обняла меня. — Я теперь еще больше тебя люблю! Правда-правда! А когда вырасту, пойду в медицинский, как тетя Света…

Я нежно улыбнулся. Нашел на ее хорошеньком личике местечко, чистое от крови и сажи, и поцеловал.

— Пойдем к Наталишке. А то она уже вся испереживалась!

— Пойдем! А ты чувствовал, как эта пигалица нам