уповает на то, что через некоторое время его семья сумеет посмотреть на вещи более трезво и, когда свадьба наконец состоится, примет его жену со всем подобающим уважением, если не с любовью. Вот квинтэссенция того, что он на разные лады снова и снова повторял в ответ на гневные письма отца. И мало-помалу его непреклонность возымела действие: отцовские громы и молнии сменились глухими раскатами отступающей грозы. Вместе с тем закономерно возник вопрос о финансовом благополучии мисс Уилкинс – какими средствами она будет располагать при вступлении в брак и какое имущество она со временем унаследует. Что ж, мистер Ральф Корбет и сам желал бы ясности в этом вопросе, хотя и не слишком задумывался о нем, когда делал Элеоноре предложение: он был так молод, так влюблен!.. В любом случае единственная дочь состоятельного атторнея должна получить в свое распоряжение немалые средства, а это было бы весьма кстати – приличное содержание позволило бы молодой паре обустроить жизнь в сравнительно респектабельной части города и помогло бы Ральфу начать карьеру не на пустом месте. Соответственно, Ральф предложил своему отцу письменно изложить интересующие того вопросы – но не так откровенно и грубо, как они прозвучали в письме к сыну, – и направить их ему, Ральфу, с тем чтобы он сам обратился к мистеру Уилкинсу с просьбой разъяснить финансовые перспективы Элеоноры.

Требуемое письмо было получено, но его форма не устроила Ральфа, и, вместо того чтобы переслать его мистеру Уилкинсу, он предпочел ограничиться цитатами, да и те немного изменил и пригладил в своем собственном письме. Для начала он сообщил отцу Элеоноры, что надеется вскорости достичь положения, которое позволит ему жениться и жить своим домом; что рассчитывает успешно строить свою профессиональную карьеру и постепенно увеличивать свой доход. Однако нельзя, как справедливо указывает его отец, вовсе исключить разные непредвиденные осложнения, которые могут лишить его возможности зарабатывать на жизнь, причем именно тогда, когда средств на содержание семьи будет требоваться больше, чем на первых порах. Да, после смерти матери он на правах младшего сына унаследует небольшое имение в Шропшире, и, если с ним что-нибудь случится, оно, разумеется, по закону перейдет к Элеоноре (соответствующее распоряжение будет составлено в любой форме, которая устроит мистера Уилкинса). Но покамест его отец, как следует из приведенного пассажа, хотел бы заручиться гарантией мистера Уилкинса, что в случае непредвиденной ситуации вдова и возможные дети его сына не окажутся у него на руках, – и гарантией могло бы служить приданое Элеоноры. Вежливый, но прозрачный намек подразумевал прямой ответ на вопрос: если таковая гарантия предусмотрена мистером Уилкинсом, то в какой конкретно сумме она выражается?

Это письмо вырвало мистера Уилкинса из состояния блаженной грезы. Он ничего не имел против Ральфа Корбета и в целом благосклонно относился к его намерениям, иначе не дал бы согласия на помолвку дочери. Иногда его даже радовало, что будущее Элеоноры устроено и она не останется без защиты и друзей, когда сам он сойдет в могилу. Но мистер Уилкинс не был готов так скоро сложить свои полномочия. Ее замужество представлялось ему чем-то очень далеким, имеющим отношение скорее к его смерти, чем к его жизни. Он не знал, как ему жить без нее, и не понимал, что не устраивает ее и Ральфа Корбета в нынешнем положении вещей. С письмом в руке он спустился к завтраку и по тому, как вспыхнула Элеонора, увидев на конверте знакомый почерк, догадался, что ей тоже доставили письмо от Ральфа. Ее ласковая забота – подчеркнуто ласковая, словно во искупление той боли, которую мысль о предстоящей разлуке с ней должна причинять ему, – была красноречивее всяких слов: дочь несомненно знала о содержании полученного им письма. Тем не менее он сунул письмо в карман и постарался забыть о нем.

Его поступок объяснялся не только нежеланием утруждать себя хлопотами, которые могли бы способствовать браку Элеоноры. Была и другая раздражающая причина. За последнее время его денежные дела расстроились. Он давно жил не по средствам, даже если исходить (а он только так и делал) из его максимально возможного дохода. Он не вел регулярной бухгалтерии, успокаивая себя тем, что особой нужды в этом нет: помимо постоянного дохода от юридической конторы, он получал проценты с внушительной суммы, оставленной отцом. Живя в собственном доме близ провинциального городка, где пропитание стоит дешево, и обеспечивая потребности своей крошечной семьи с одним-единственным ребенком, он никоим образом не смог бы, уверял он себя, приблизиться в своих расходах к совокупному доходу от вышеперечисленных источников. Однако слуги, лошади, отборные вина и саженцы редких фруктовых деревьев, не говоря о его привычке без колебаний покупать любую понравившуюся книгу или гравюру, – все это съедало уйму денег, так что преимущество в виде единственного ребенка ничего не решало. Пару лет назад мистер Уилкинс предписал себе режим строжайшей экономии и даже придерживался его – месяца полтора. Эта чрезвычайная мера была вызвана внезапно лопнувшим спекулятивным пузырем, в который он вложил часть отцовских сбережений. Но так как новые правила экономного хозяйствования шли вразрез с его привычками и портили ему настроение, он скоро вернулся к прежнему расточительству, кстати напомнив себе, что Элеонора помолвлена с сыном богатого землевладельца. И пусть Ральф только младший из сыновей, однако со временем ему отойдет имение его матери, о чем мистер Уилкинс давно знал, – мистер Несс проговорился, когда впервые услышал о помолвке.

Мистер Уилкинс полагал, что сумеет выделить Элеоноре достойное содержание или выплатить единовременную крупную сумму в качестве приданого. Но для этого пришлось бы провести ревизию истинного состояния своих финансов, то есть погрузиться в мелочные, отвратительные подсчеты. Знал бы он, что раздражение – наименьшее из зол, которыми обернется для него ревизия! Так или иначе, он решил не говорить с Элеонорой о содержании письма Ральфа, покуда не разберется в делах. Следующие несколько дней она томилась в неведении, лишь изредка встречаясь с отцом, а в те считаные минуты, когда они были вместе, инстинктивно понимала, что он необычайно взвинчен и старается ограничить разговор общими темами, избегая касаться предмета, который волновал ее больше всего. Как уже было сказано, мистер Корбет одной почтой отослал письма Элеоноре и ее отцу. Откровенно поведав ей о содержании своего письма мистеру Уилкинсу, Ральф умолял ее (щедро расточая нежные слова, коими умело пользуются влюбленные) убедить отца откликнуться на его просьбу хотя бы ради него – ради ее возлюбленного! – которому так одиноко и тоскливо в многолюдном Лондоне, вдали от любимой. Деньги ничего