Охранники открыли дверь и замерли. Буквально в метре от порога лежало три раздетых до трусов хныкающих и пускающих слюни тела с выгнутыми в обратную сторону ногами. Причем сломаны были не только колени, но также и ступни. Если бы местные жители знали о том, что из себя представляет кузнечик, то именно так бы и охарактеризовали то, как сейчас выглядели эти потерпевшие.

— Какого…

— А вы не торопились. — улыбнулся Джон, сделав очередной глоток. — Ребята устроили конкурс талантов и немного перестарались.

— Что ты с ними сделал?!

— Кто? Я? Не-е-ет! Говорю же, они сами! Эй, курага сморщенная, подтверди.

Псевдо-дед протяжно завыл. Сквозь его стоны и слёзы с трудом, но всё же можно было разобрать подобие “Да, мы сами во всём виноваты, просим прощения, больше так не будем, ломать себе колени было плохой затеей, говорила мне мама иди в дантисты.”

Оба охранника вперили свои взгляды в Джо, который продолжал давить чай, натянув улыбку глупого простачка.

— Думаешь тебе это поможет? Кто вообще поверит в то, что они сами себя избили? — стражник обратился к своему напарнику. — Вызови кого-нибудь из санчасти. Надо их отсюда вытащить. А ты… поднимайся, пойдешь со мной.

— Как скажешь, начальник. Только если появятся идеи чем меня занять, сначала сообщите. Мне нужно проверить мой ежедневник.

— Шутник хренов, — сплюнул стражник на пол. — Занятой сильно? Так мы тебе сейчас график твой красивый почистим.

На руках Джона снова сомкнулись кандалы и опять его потащили по тёмным и мрачным коридорам, в глубины крепости, где в темноте и холоде томятся другие узники.

Когда с делами было покончено, охранник, сопровождавший Джона, вернулся на пост, тогда как другой отправился на нижние ярусы, к тем камерам, что находились ближе всего к котельной, а следовательно были более тёплыми.

“Нужно обломать новенькому зубы, но без лишнего внимания.” — подумал стражник, шагаю по тёмной лестнице.

К счастью, в тюрьме Белобога всегда найдутся добрые и отзывчивые люди, способные помочь в подобной ситуации.

Удивительно, но на поверку охранник оказался добрейшей души человек. Он сопроводил Джона до гостиницы, по дороге всё время спрашивал холодно ли ему, сокрушался, что парень так легко одет и всё порывался отдать свою форму, лишь бы тому было комфортно. Но как будто этого мало, вдобавок снял номер на самом верхнем этаже, оплатил ужин и даже пожелал хорошего вечера. Вот такой вот мужик!

— М-м-м, дырка в полу с коричневыми пятнами, чумазые стены, лютый холод, доски вместо кровати… Поздравляю, сектор карцер на барабане! Приз принимается на принудительной основе и возврату не подлежит! — наиграно грандиозным голосом проговорила Стив.

Реальность оказалась не такой жизнерадостной, да и охранник тот ещё грубиян. Камера представляла из себя буквально каменную коробку без окон, которые заменяла расположенная у самого потолка щель в два пальца.

— Во-первых, они первые начали. — в свою защиту высказался мужчина, глядя на тоскливый лучик света, в котором периодически сверкали занесённые внутрь потоками воздуха маленькие снежинки.

— Джон, мы в детском саду?

— В тюрьме, Стив. Да и вообще, из тебя актриса так себе.

— Ха! Я и не пыталась. Лучше расскажи мне, какого чёрта ты делаешь? Я видела, что ты можешь, так почему позволяешь страже так с собой обращаться?

Мужчина сел на доски, которые являлись подобием кровати, и демонстративно закатил глаза. Подумал. Вздохнул. Решил отшутиться.

— Настроения нет.

— Вот не надо! Джон, слышишь? Объясни мне, иначе я просто перестану с тобой разговаривать! Кто ты, что ты, как ты… Я не понимаю!

Парень хмыкнул.

— А ты, Стив? Сама-то кем будешь? Мне о тебе так же ничего неизвестно, ну, кроме того, что ты не можешь выйти из кармана, любишь стругать деревянные дилдо и играть в компьютерные игрушки. То есть, ничего. — он развёл руки в стороны

— Да я бы… рассказала. Если б сама знала. — её голос стал стихать, но затем снова воспрял. — Но ты-то можешь рассказать! Так почему?!

— Хм-м… — он всё-таки решил немного объяснить свою логику. — С бандитами всё просто. Никто за них не хватится, а вот со стражами… Они представители власти, понимаешь? Убью одного, придут ещё. И они будут приходить один за другим, поскольку это их долг и что тогда прикажешь мне делать? Я не хочу быть изгоем, я просто хочу жить и всё. Это единственное моё желание. Устал я уж…

Стив некоторое время молчала, но в силу своей природы, она девочка, если забыли, решила оставить последнее слово за собой.

— Дурак. — тихо буркнула она.

В общем, на такой прекрасной ноте и в этом, безусловно, замечательном месте, они решили дожидаться, когда к ним придёт дознаватель.

Прошёл один день, за ним второй и третий. Джону было бы совсем тоскливо пребывать в одиночке. Вернее, относительно в одиночке, с ним ведь Стив. Они развлекали друг друга беседами на самые разные темы, которые исключали прошлое этих двоих, потому как одна его не помнила, а другой не хотел вспоминать.

В какой-то степени карцер выглядел более выгодно, чем обычная камера. Почему? В первую очередь, тут было спокойней. Никто не приставал, ничего не требовал, ничего не просил, словом благодать.

В какой-то момент Джону вообще показалось, что про него забыли. Однако всё изменилось к вечеру третьего дня.

— Стив, дай мне то мягкое покрывало с собачками. — попросил Джо.

— Во-первых, это не собаки, а волки. Во-вторых, нет. — голос девушки каким-то уж чересчур возмущенным.

— В смысле “нет”? Чё началось-то? Ты обиделась, что ли?

— Обиделась? Я?! Чёрт побери, Джон, у меня труп, который начинает вонять! Фу-у! Меня сейчас вырвет… И будь уверен, я это сделаю на тебя! — завопила от возмущения девушка. — Вытащи его, сейчас же!

— Куда я тебе его вытащу? Нам нужно поскорее выйти отсюда, понимаешь как стражи отнесутся к тому, если найдут чужое тело в моей камере?

— Джон… — обреченно вздохнула Стив, а затем снова запищала. — Мне уже буквально плевать. Давай хотя бы проветрим. Хотя бы на пять минуточек. Здесь уже дышать