— Можете рассчитывать на десять тысяч казаков–ветеранов, — уже ранее обсуждавший тему создания оперативного армейского резерва с Рониным, уверенно пообещал Карпин. — Также советую вам собирать из спортсменов–допризывников сплочённые отряды, чтобы потом сформировать отдельную ударную армию. К середине лета Южная полевая армия закончит годичный цикл подготовки и на астраханские полигоны можно заводить вторую стотысячную группировку войск. Парагвай готов участвовать в оснащении, вооружении и подготовке Второй полевой армии. Кстати, хорошо если бы подготовкой молодёжи сразу занялись их будущие командиры, набранные из ведомственных спортивных обществ, тип ЦСКА. Таким образом, боевое слаживание подразделений начнётся ещё до призыва спортсменов в ряды РККА. Отличная физическая и предварительная специальная военная подготовка позволят в кратчайшие сроки сформировать особую ударную армию.

— Ну, ежели казаки–парагвайцы помогут ещё и с «ночниками», то получится, — довольно улыбнувшись, кивнул Тимошенко и протянул ладонь.

— Товарищ маршал Советского Союза, у нас одна родина, и враг общий, — пожал руку союзнику казачий генерал–лейтенант Фёдор Карпин, а затем приложил пальцы ладони к краю каски: — Служу трудовому народу!

Глава 3

Вещий сон

Глава 3.«Вещий сон»

Май и начало июня 1941 года выдались для Алексея Ронина особенно жаркими: владыка Парагвая следил за отправкой морских караванов с оружием и продовольствием из Асунсьона, контролировал ход боевых действий в Абиссинии против итальянцев, инспектировал подготовку и переброску казачьих войск к северным границам Ирана и Китая — маятником мотался по всему миру из края в край.

Вечер четырнадцатого июня застал Алексея в расположении штаба Маньчжурской казачьей армии барона Унгерна, стоявшей в полной боевой готовности уже вблизи границы Китая с Монголией.

Лишь только из штабной палатки вышел генерал–майор Унгерн, внутрь вихрем ворвался взъерошенный Матвей Ермолаев. Из–за спины доверенного адъютанта, недовольного задержкой у входа, виновато выглянул начальник караула: остановить молодого атлета силой лишь солдатских рук шансов не было.

— Господин Ронин, я ему говорил, что вы заняты, а он прёт, как танк, — беспомощно развёл руками лейтенант. — Ну, не стрелять же нам в вашего адъютанта?

Охрана не ведала точной степени родства атамана с его адъютантом, но их чрезмерно доверительные отношения и внешнее сходство черт лица намекали на очень близкие родственные связи.

— Владыка всегда занят, — обиженно, совсем уж по–детски, надул губы Матвей и без спроса уселся на только что покинутый генералом раскладной стульчик у заваленного картами стола.

— Всё в порядке вещей, лейтенант, — устало махнул ладонью Алексей, не став журить взбалмошного сына за нарушение дисциплины, а начкара за недочёт в охране. — Проследите, пожалуйста, чтобы нас не беспокоили.

— Но для срочного доклада к вам прибыл начальник разведки, генерал–майор Кондрашов.

— У нас тут разговор ненадолго, — отмахнулся атаман. — Попросите Эдуарда Петровича чуток подождать.

Когда полог палатки сомкнулся за спиной начкара, Алексей сделал погромче музыку мурлыкающего рядом со столом магнитофона. В походных условиях атаман теперь всегда пользовался портативным аппаратом, чтобы заглушать секретные разговоры.

— Матвей, что за срочность, — атаман сел напротив сына и строго посмотрел в глаза.

— Отец, я знаю, что уже очень скоро начнётся война, — не отвёл упрямого взгляда парень. — В прошлом, ты не отпустил меня биться в рядах анархистов батьки Махно на чужой войне в Испании. Потом не позволил участвовать в стычках казаков барона Унгерна с японскими самураями. И я год послушно, как проклятый джин, добывал золото в Китае. Но ты обещал, что когда придёт черёд уже нашей войны, отпустить меня на фронт.

— Так я и не держу, — развёл руками Алексей. — Завтра же отправишься с бароном Унгерном в действующую армию.

— Маньчжурской казачьей армии Парагвая уготована роль заградительного отряда на дальневосточных рубежах, — проявил осведомлённость в стратегических планах командования адъютант. — А я хочу сражаться с фашистами на передовом фронте, в рядах советской РККА.

— Ты просишь протекцию? — издевательски усмехнулся верховный атаман казачьего войска. — И в каком же чине желаешь послужить в Красной армии?

— Сам свою судьбу устрою, — сжав кулаки, зло зыркнул на отца Матвей. — Рядовым красноармейцем пойду.

— С твоими–то талантами? — удивлённо поднял брови владыка Парагвая.

— Ты же сам всё время меня просил: не выказывать людям истинную колдовскую силу, — язвительно заметил ученик чародея.

— Это тебе, сынишка, тогда придётся сильно постараться, — грустно улыбнулся Алексей. — В смертельной схватке, чтобы сдержаться и не раскрыться перед врагом, в полсилы умеет сражаться только опытный мастер.

— Уж, не в штабных ли палатках мне боевого опыта набираться? — широким жестом руки пренебрежительно обвёл бумажное убранство штаба дерзкий адъютант.

— Ума тебе ещё поднабраться бы не помешало, — тяжело вздохнул отец. — Да и выдержки тоже.

— Всю жизнь сдерживаюсь! — ударил кулаком по столу обиженный судьбой отпрыск парагвайского владыки.

Столешница грозила треснуть под богатырским ударом, но невидимая гравитационная волна вовремя подпёрла её снизу, так что застонавшие доски лишь слегка прогнулись.

— А мебель ломать незачем, — спокойно, как будто сторонний наблюдатель, погасил всплеск юношеских эмоций могучий чародей.

Матвей же понял, что произошло — он не умел так мастерски владеть колдовской силой, но искривления гравитационных полей чувствовал отлично.

— Отец, мне уже восемнадцать лет, а я ни чего стоящего в жизни ещё не совершил, — удручённо поник головой Матвей. — Отпусти на волю, ты обещал.

— Вольному воля, — по–доброму улыбнулся отец. — Ты только уж меня–то не подставляй под удар: мамке письмо напиши, покайся.

— Да я уж написал, — шмыгнув носом, смущаясь, достал из кармана свёрнутый бумажный треугольник Матвей.

— У меня для тебя, казак, тоже подарочек припасён, — забрав у сына конверт, прошёл к своему багажу Алексей и достал ножны с пехотной «парагвайкой»,