— В общем, — продолжает Хлось, — мне стало интересно, кому помешали мусорщики. Не сразу, но нашёл. Смотри, боз!

Широкие стальные ворота в глухой стене, полузаваленные мусором, облезлые, ржавые и запущенные. Под ногами хлюпает вода, судя по запаху, из канализации.

— Тут электронный замок, но он подмок от протечки и постепенно сгнил. Воротами не пользуются, их раскапывать очертенеешь, но вот эта дверца… — низовой прем осторожно отпинал ногами верхний слой мешков. — Она не заперта теперь. Я думал, там, может, тайный схрон. Какая-нибудь серьёзная корпа прячет свой крайм.

— Хотел обнести? — поинтересовался я. — И не страшно?

— Страшно, конечно, боз. Если поймают, скинут в утилизатор всех. Но как ещё подняться таким как мы? Мелких корп на низах полно, поди пойми, которая тебя обчистила. Но оказалось, что это не склад…

За воротами тёмный коридор, на стенах потёки, на полу сырость, запах омерзительный. Где-то этажом выше прохудилась труба, но всем пофиг. После такой прогулки одежду хоть выкидывай, провоняет вся. В конце коридора ещё одна дверь. Хлось осторожно заглядывает и сообщает:

— Никого. Проходи, боз.

Внутри большой зал, слабо освещённый голубоватым неоном и заполненный рядами открытых металлических шкафов с оборудованием.

— Видел такое, боз?

— Да. Это серверная какого-то ЦОДа. Странно, что её запихали в низы, тут сеть слабая, каналы узкие, питание нестабильное. Надо тянуть свою инфраструктуру, так что даже с учётом нулевой стоимости площадей на Средке держать выгоднее.

— Я покажу тебе, боз, почему его спрятали! — Хлось открывает следующую дверь. Она с уплотнителями и прижимается к раме рычагами, за ней небольшой тамбур-шлюз.

— Глаза закрой и не дыши! — предупреждает прем.

На нас пшикает аэрозольный антисептик, шумит вытяжка, открывается внутренняя часть.

— Я первый раз нанюхался, думал, сдохну, — жалуется Хлось. — Кашлял полчаса, но обошлось. Смотри, чего!

На низких, мне примерно по пояс, консолях, соединённых кабелями и трубками, стоят округлые стеклянные ёмкости, сопряжённые с ними герметичными стыками. Внутри каждой — детская голова в обрамлении контактного интерфейса. Объём консоли очевидно указывает, что самого ребёнка там нет, но я всё равно открываю переднюю панель и убеждаюсь, что ниже шеи разведены по интерфейсам нервные узлы. Система кровоснабжения стандартная СРКН-8, недорогая, но надёжная. Она совмещена со стационарным кислородообменным модулем, что для немобильного сета технологичнее импловых лёгких, а также обогатительной системой, позволяющей обходиться без ЖКТ, — питательные вещества вносятся прямо в кровезаменитель. Это плюс-минус обычный комплект, такими оснащена каждая палата в центрах имплантации. Позволяет поддерживать функционирование натурной части сборки во время установки насыщенных импловых сетов. После окончания монтажа запускаются автономные системы, производится переключение на них, а комплект готовят для сборки следующего киба. Но, в принципе, ничего не мешает держать на нём что-то живое годами. Голову, например.

— Зачем они в банках, боз? — спросил Хлось.

— Инертная среда контролируемой влажности. Для сохранности кожных покровов.

— А как же они дышат?

— Они не дышат. Кислород поступает с кровезаменителем.

— А что за имплы на голове?

— Это нейротрансмиттер, подаёт поток данных на электроды, вживлённые в кору мозга.

— А что это вообще такое, боз? В целом?

— Многопоточный распределённый нейрокластер генеративного биопроцессинга. Брэинфрейм, как говорят внешники.

— Так вы такое уже видели? — разочарованно протянул пытавшийся поразить меня Хлось. — Это недостаточно ценная для вас инфа?

— Кто ещё об этом знает?

— Никто, боз. Я даже ребятам не сказал. Думал, кому продать инфу подороже, но так и не придумал. Вы первый.

— Твоё дурацкое счастье, Хлось.

— Почему, боз?

— За такое убивают. Тебя, тех, кому ты мог сказать, тех, кому могли проговориться они… Всех.

— Так это всё-таки крайм?

— Это слишком крайм даже для крайма, Хлось.

Глава 5

Имплосеты

Когда мы, перепрыгивая мусорные кучи, выбрались обратно в проулок, Хлось спросил:

— Так что, боз, эта инфа чего-то стоит для вас?

— Пожалуй, да, — признал я неохотно. — Хотя неприятностей от неё куда больше, чем навара. Дико токсичный актив.

— Вы нам поможете?

— При неких условиях, возможно.

— Называйте.

— Хорошая новость: авансы можете не брать. Не стоит увеличивать шанс ренда в мусорщики и «носилки».

— Спасибо, боз! Мы и сами не хотели, но…

— Не спеши благодарить. Это не подарок. Его придётся отработать. Мне будут нужны услуги вашей корпы, и это не конфеты на Средке тырить.

— Рассказывай, боз.

— Это место, — я показал большим пальцем через плечо назад, на заваленный мусором тупик. — Мне надо знать, чьё оно. Кто поставил тут левый нейрокластер.

— Понял, боз! Мы проследим, боз! Жить будем в этой помойке!

— Ни в коем случае. Ни ты, ни твои балбесы даже шага больше не сделают в этот переулок. Про ворота забудь, через них завезли оборудование и больше не пользовались. Но работа биопроцессорного ЦОДа требует периодического присутствия оператора для постановки задач, им нельзя полностью управлять удалённо. Кроме того, нужен сервисный техник для обслуживания системы, доставки расходников и прочего. Значит, они ходят туда через другую дверь, скорее всего, она в одном из тех трёх кондоминиумов. Вам нужно их аккуратно осмотреть и понять, где именно, но ни в коем случае туда не лезть, а сообщить мне. Я скажу, что делать дальше.

— Да, боз, это можно. Пошляемся, поболтаем с местными пацанами. Мы низовая корпа, никто не удивится, подумают, что набираем рекрутов.

— Ни в коем случае не показывайте, что