В заключение следует отметить, что в условиях этих пяти кризисов, характеризующих сегодня глобальное управление, миру необходимо найти новые пути, чтобы ориентироваться на текущие сбои в процессах управления. Идеалы, нормы и институты, составлявшие основу международного порядка, сегодня устарели. Та самая система, которая была призвана обеспечить несметные богатства, сконцентрировала их в руках немногих. Система, которая была призвана предотвращать конфликты, теперь осаждается новыми силами и субъектами, не имевшими права голоса при ее формировании. Те самые технологии, которые обещали объединить сообщества, похоже, разъединяют их; в мире, которому суждено было разделить "общие ценности" и развить "общее человечество", как никогда очевидна разница в ценности человеческой жизни в зависимости от цвета кожи, культуры, страны и сообщества.

Либеральный порядок, созданный для адаптации к меняющемуся миру, сегодня скован жесткостью и негибкостью старых властных структур. Современные проблемы перестали быть многосторонними: они затрагивают отдельных людей, сообщества и бизнес во всех уголках мира. По мере эволюции сложного ландшафта XXI века управление, вероятно, потребует перестройки и творческого подхода к реагированию на меняющиеся обстоятельства. Новые угрозы безопасности потребуют инновационных ответов; новые торговые и инвестиционные режимы потребуют пересмотра существующей многосторонней системы; меняющийся климат бросит вызов традиционным союзам в международной сфере; потребности миллиардов людей в развитии приведут к беспрецедентной гонке за ресурсами; а новые технологические платформы сформируют, фактически "закодируют", ткань политических и социальных взаимодействий.

Для решения этих проблем необходимо не реформирование, а "переформирование" глобального управления.

ГЛАВА 2. ВОЙНА ЗА МИР, ВЛАСТЬ И ЩЕДРОТЫ

Организация Объединенных Наций рассматривалась такими провидцами, как бывший президент США Франклин Делано Рузвельт, как краеугольный камень арки международного мира и безопасности. Мы уже упоминали его историческую речь перед Конгрессом США после Ялтинской конференции, в которой он заявил, что ООН станет альтернативой различным политическим и военным соглашениям, которые в прошлом приводили к войнам. Стоит повторить слова его преемника, президента Гарри Трумэна, которые мы приводили во введении: "Вы создали великий инструмент мира, безопасности и человеческого прогресса во всем мире, - заявил он собравшимся в Сан-Франциско 26 июня 1945 года подписантам Устава ООН. «...Если мы попытаемся использовать его эгоистично - в интересах какой-либо одной страны или небольшой группы стран, - мы будем в равной степени виновны в этом предательстве».

Конечно, это было тогда, а это - семьдесят четыре года спустя - сейчас. Многие ли из сегодняшних критиков ООН узнали бы в речи Трумэна в тот исторический день голос американского президента? В нашей книге мы утверждаем, что они увидели бы в ней благие намерения, но в конечном счете наивность. Главная проблема, возможно, заключается в самой институциональной архитектуре ООН, которая возлагает ответственность за международный мир и безопасность на пять постоянных членов Совета Безопасности и делает их решения обязательными для остальных. В итоге победители во Второй мировой войне сохраняют монополию на насилие и конфликты. ООН в свои лучшие времена во время "холодной войны" лишь сдерживала то, что Гилберт Ачкар называет «столкновением варварств». Хотя Ачкар использовал это выражение для описания состояния, в котором находился мир между насильственным евангелизмом.

США при администрации Буша и радикализм "Аль-Каиды" бен Ладена, она также является точной формулировкой многих видов тлеющих конфликтов, которые мы наблюдаем сегодня. Это не обязательно всегда "столкновения", как описал бы их Ачкар; это, однако, "экзерсисы" различных видов варварства.

Размораживание "холодной войны" и эволюция отношений между пятью постоянными членами Совета Безопасности создали условия, в которых мир будет делать свой выбор в отношении регулирования международных конфликтов. Распад Советского Союза ослабил смирительную рубашку, в которую были закованы многие потенциальные конфликты. Многие из них разразились в условиях нежелания крупных держав вмешиваться; в период "холодной войны" обе стороны стремились предотвратить возникновение конфликтов, которые могли бы затронуть их интересы. Сегодня ставки ниже: Сомали не кажется такой угрозой мировому порядку, как Сталинград, уход американцев из Афганистана или Сирии в худшем случае не был бы столь болезненным, как поражение во Вьетнаме, а Сараево 1992 года, при всем его эмоциональном воздействии, не имело такого угрожающего миру резонанса, как Сараево 1914 года. В этих условиях враждующие группировки, не связанные обязательствами перед той или иной сверхдержавой, реализуют свои амбиции, не обращая внимания на внешний мир, который явно не в состоянии собрать волю и ресурсы для решительного вмешательства. Постидеологический мир разжигает свое бешенство в пламени национализма, этничности, племенного триумфа. Возрождаются и обостряются старые несправедливости и вражда, история становится кнутом, которым бьют тех, кто склонен к компромиссу. В этих войнах соблюдаются лишь немногие правила, и еще меньше - в те непрочные моменты мира, которыми они сопровождаются. Методы более спокойной эпохи, включая миротворчество, кажутся неадекватными моменту.

Вторжение в Ирак в 2003 году, безусловно, стало поворотным моментом и во многом предвосхитило поведение других держав в XXI веке. Изначально военное вмешательство в Ирак его сторонники пытались облечь в язык гуманизма, чтобы продемонстрировать актуальность оспариваемой доктрины "Право на защиту". Но это было горячо отвергнуто сторонниками R2P, которые утверждали, что война была обусловлена геополитическими интересами Вашингтона, а не реальной заботой о страдающем иракском гражданском населении. Однако R2P неожиданно ожила, с воздушной военной интервенцией сил НАТО в Ливии в 2011 году. Поскольку резолюция Совета Безопасности ООН, санкционировавшая действия НАТО, разрешала странам использовать "все необходимые меры" для прекращения нападения войск Муаммара Каддафи на ливийцев, восставших против его деспотического режима, бомбардировки были названы гуманитарными по своей сути, направленными на спасение жизни ливийцев. Идея заключалась в том, чтобы выровнять ситуацию, чтобы противоборствующие стороны могли договориться о мирном урегулировании, как это произошло в Египте и Тунисе. Это должна была быть война за мир.

На деле все вышло иначе. Западные ВВС не просто прекратили свои действия после нейтрализации атак Каддафи на Бенгази, удерживаемый повстанцами. Они продолжили наносить удары по наземным объектам, что привело к значительным жертвам среди мирного населения. Атака на резиденцию Каддафи, в результате которой погибли один из его детей и трое внуков, свидетельствует о том, что цель не ограничивалась введением "бесполетной зоны" для защиты мирного населения на земле, а заключалась в избавлении от самого Каддафи, то есть в смене режима. Именно так и произошло в итоге.

Спустя более десяти лет после американской интервенции в Ираке Россия вторглась на Украину, явно нарушив международное право и рамки ООН. Если Ирак характеризовал варварство Запада и исламского мира, то аннексия Крыма и продолжение военной интервенции на Украине - это столкновение между постоянно расширяющимся военным блоком (НАТО) и недовольной бывшей сверхдержавой, возмущенной снижением своего геополитического влияния. Как сказал бы Джон Миршаймер: