— Я не решилась спросить вас об этом вчера. Вы сказали, что Дэвид не курил, но… Аннабел легонько похлопала Марианну по руке:

— Нет повода для волнения. Уверяю вас, это я вела себя недопустимо, а не ваш брат.

Марианна взглянула на нее так, что стало абсолютно ясно: ее маленькая ложь не удалась.

— Верится с трудом, но я рада, что вы ему помогаете, а то леди Кортни, Джулиана и Фрэнсис уже на грани срыва: им хватило меня.

— Глупости! — Аннабел пожала ей руку. — Вы прекрасно держались во всех ситуациях, свидетельницей которых я была.

Марианна усмехнулась:

— Благодарю за добрые слова, но сезон еще в самом начале, а я нервничаю, как портной, который остался без ниток.

Аннабел рассмеялась:

— А вот это напрасно: и у вас, и у лорда Элмвуда все получится.

Марианна кивнула:

— Слава богу, я уже помолвлена! Не представляю, как бы я пережила, если бы потребовалось участвовать в мероприятиях сезона, для того чтобы найти себе мужа. Вот потому меня и удивило, что Дэвид заговорил с вами об этом.

Аннабел чуть склонила голову:

— Ну, если быть точной, лорд Элмвуд лишь признал, что рано или поздно ему придется жениться: наследник, титул, все такое… Вот я и пришла, чтобы узнать побольше о его предпочтениях. Кто еще мне сможет помочь, если не его младшая сестра?

Марианна засмеялась:

— Надеюсь, и вы поделитесь со мной кое-какими пикантными секретами из жизни Бо. Мне пойдет это на пользу.

Аннабел кивнула, и Марианна, явно довольная, повернулась лицом к гостье.

— Ну, во-первых, леди должна быть доброй, терпеливой и жизнерадостной, — перечисляя качества будущей избранницы брата, Марианна принялась загибать пальцы, — а также умной, благородной и понимающей.

— Что ж, вполне резонно, — заметила Аннабел, мысленно классифицируя упомянутые качества. — Но, может, есть еще что-то? Что-то такое, что отличает вашего брата от других джентльменов.

В задумчивости Марианна побарабанила кончиками пальцев себя по щеке.

— О да, есть!

Аннабел заинтересованно наклонилась к ней.

— Когда мы были детьми, Дэвид как старший всегда нас с Фредериком опекал.

— Да, — кивнула Аннабел и проглотила вдруг подступивший к горлу ком: Бо тоже заботился о них с матерью.

— Дэвид во всем превосходил Фредерика, — продолжала Марианна. — Быстрее бегал, лучше плавал, выше прыгал. Бедный Фредерик много переживал из-за этого.

Аннабел, как никто другой, могла представить, как тяжело было младшему брату всегда чувствовать себя проигравшим, хотя в их семье, кроме ее и Бо, других детей не было.

— Так вот, Дэвид знал, что Фредерик переживает из-за того, что в спортивных состязаниях никак не может его одолеть. Как-то раз в нашем городе устроили скачки для мальчишек. В качестве приза победитель получал особенный пирог, испеченный местным булочником. Дэвид был самым сильным и ловким среди участников и с легкостью мог бы выиграть состязание, но ему было известно, что Фредерик хотел произвести впечатление на девочку, которая ему нравилась. Девочка эта должна была стоять возле финишной линии.

Аннабел затаила дыхание:

— И что же?

— Дэвид сначала убедился, что они с Фредериком намного опередили остальных, когда вышли на финишную прямую. Оба в этот момент как раз свернули за угол и помчались к деревьям за церковью. И там Дэвид слегка придержал свою лошадь, пропуская Фредерика вперед. И тот выиграл, — глаза Марианны наполнились слезами. — Фредерик ничего не заметил и с гордостью забрал пирог…

Аннабел вздохнула.

— Вот так, на глазах всего города, он позволил ему выиграть?

— После скачек девочка, которая нравилась Дэвиду, спросила его, не уступил ли он брату победу специально, а когда он сказал, что нет, заявила, что не хочет больше даже разговаривать с неудачником.

Аннабел ахнула.

— Да, вот так, — горестно покачала головой Марианна. — Дэвид пришел домой расстроенный и поклялся не водить компанию с такими, как она.

Аннабел покачала головой:

— По-моему, он совершенно прав. Насколько я поняла, ваш брат терпеть не может меркантильность. Теперь понятно, почему среди качеств, присущих женщине, которая могла бы его заинтересовать, он не назвал воспитанность.

— Знаете, и я очень этому рада. Ведь для вас не новость, что и Бо не придает особого значения этому качеству. Только ничего не поделаешь, приходится зубрить эти правила, если не хочешь, чтобы на тебя показывали пальцем.

— Вы просто чудо, Марианна. Мне кажется, что воспитание придумали специально, чтобы создать у дебютанток ощущение приза на ярмарке, который чего-то стоит.

— Думаю, вы правы. Скажите, каких юных леди вы собираетесь представить Дэвиду? Аннабел усмехнулась:

— Я пока не определилась, но несколько кандидаток у меня есть. Это совсем юные девушки, практически все дебютантки.

— На приеме у королевы вместе со мной присутствовало несколько очаровательных молодых леди, — сказала Марианна.

Аннабел наконец решилась задать вопрос, который вертелся у нее на языке:

— Вы знаете, что ваш брат собирается жениться по любви?

Улыбка осветила лицо Марианны:

— Другого я и не ожидала. Наши родители очень любили друг друга. Когда мы замечали, как они украдкой обнимаются или целуются, мама всегда говорила: «В брак надо вступать только по любви, тогда не пожалеете об этом».

Проглотив комок в горле, Аннабел отвела глаза в сторону. Нет, это весьма сомнительное утверждение. Ее мать хоть и вышла замуж по любви, наверняка пожалела об этом, но говорить такое девушке, у которой через несколько дней свадьба, ни к чему.

— Что еще я должна знать о вашем брате? — спросила она, чтобы сменить тему.

Улыбка вернулась на лицо Марианны.

— Дэвид очень добрый, великодушный, веселый, заботливый и, конечно, храбрый. Представляете, он повел свой полк в атаку на французов в Португалии, понимая, что это равносильно самоубийству, и они одержали победу.

— Да он и правда смельчак!

Марианна аж светилась от гордости.

— Он не раз рисковал жизнью, чтобы кого-нибудь спасти.

— Вот это да! А мне всегда не хватало храбрости, — выдохнула Аннабел.

— Ну, я надеюсь, что вам она и не понадобится, для этого есть мужчины.

В ответ Аннабел улыбнулась и покачала головой.

— Разумеется. Так что еще? — она изобразила широкую улыбку на своем лице.

Марианна рассказала еще несколько историй об отваге своего брата, и выходило, что новоиспеченный граф Элмвуд чуть ли не святой.

Аннабел слушала ее с неподдельным интересом, задавала вопросы, что-то уточняла. Два часа пролетели как мгновение, пришло время прощаться, и у нее наконец сложился некий образ. Сопоставив свои впечатления с ответами на множество вопросов, что задала Марианне, она поняла, что леди, которая с избытком соответствует всем этим критериям: остроумна, с безупречной родословной и приличным состоянием, — не кто иная, как… она сама.