– Skærme op! Crossbowmen og bueskytter skyder! De ældste opdrager krigerne! Alle er klar til overfaldet! Klip rebet! (Щиты вверх! Арбалетчики и лучники вести огонь! Старшим поднять воинов! Всем приготовиться к штурму! Руби канат! Дат.), – разъярённым медведем взревел Хаук.

И в верх ушла дымная стрела – отчаянный призыв к хозяину Гарольду о помощи.

Пару десятков пиратов смело смертельным дождём с палубы. Но остальные были опытными воинами и прекрасно понимали, что их единственный шанс выжить–это биться и атаковать, причём срочно, не теряя ни секунды!

С грохотом над бортами встала стена щитов. Упал в воду со стрелой в спине воин с секирой, но всё-таки сумел перерубить канат-сцепку с соседней ладьёй. И вот воду вспенили весла, а ладья споро пошла к берегу, набирая ход. Из-за щитов всё чаще стали высовываться лучники и арбалетчики, отвечая на огонь лесных стрелков.

– Пора! – понял Андрей и, резко свистнув, скомандовал, – Стенка пошла!

Откуда-то из-за избы дружно вылетел десяток русских воинов в полной броне и с большими щитами пешцев под командой десятника Тимофея. За ними, прикрытые тяжёлой пехотой, неслись Вторак и Ивор с топорами наготове.

Бум! Бум! Бум! Загрохотали щиты, наглухо закрывая собою плотников.

– Руби канаты! – опять отдал команду Сотник.

И по толстым причальным канатам, сдерживающим подрубленный причал, дружно ударили топоры.

Щёлк! Щёлк! Щёлк! Забили дробью стрелы по щитам, выбивая из них щепки. Бум! Ударил гулко, пробивая щит насквозь, первый арбалетный болт!

Бум! Ещё один вошёл вглубь стенки, и из неё вдруг выпал, образовав разрыв, пробитый Назар.

Всё! Кульминация!

«Если сейчас викинги положат стенку и ворвутся на берег, то их тут уже ничего не остановит, и тогда даны вырежут всех!» – отчётливо понял Андрей и, выскочив на середину двора, громко закричал

– Всем бить по стрелкам ладьи! Огонь!

Сосредоточенный огонь десятков луков и арбалетов по открывшемуся противнику сделал своё дело и дал такую нужную золотую паузу русским.

Один за другим лопнули подрубленные канаты. Пристань подкосилась и резко рухнула в сторону подходящей к берегу ладьи, с глухим ударом отталкивая её от берега. Стенка начала отходить за сарай, а позади неё, неся на спине одно и оттаскивая за вороты кольчуг два других окровавленных тела, с натугой шагал Тимофей. Одна за другой ударили в него стрелы из ладьи. С глухим хрустом впился куда-то арбалетный болт. Десятник пошатнулся и присел, наклонившись на одно колено.

– Ру-у-усь!

Раздался рёв древнего дружинного клича и, встав окровавленный на ноги, он сделал, шатаясь те так нужные шаги, чтобы уйти с телами за стену избы.

И началось новое противостояние стрелков.

Лучники у данов были отменными. Арбалетов у них тоже было с избытком. И из зарослей да сосен, с верхних стрелковых насидок, начали слетать сбитые ветки. Вдруг раздался резкий вскрик Митьки, и он слетел к подножию сосны незащищенный и совершенно открытый врагу. Сотник похолодел. На его глазах из кустов вылетела маленькая фигурка Митькиного друга Марата и, подхватив под руки, начала оттаскивать его в кусты – прочь с линии огня! Свистнула одна, затем вторая стрела, и вот уже упал на землю сам маленький берендеич! Вдруг выскочившая из-за кустов Лизка схватила мальчишек и потащила их обоих в заросли.

Всё это видел, как будто в каком-то полусне Сотник. Его Митьку убили! Убили его сына!

Над поляной раздался рёв неистовый ярости! И высаживающиеся на берег, сумевшие всё-таки причалить два десятка данов, невольно замерли, не в силах совершить такой сейчас нужный резкий бросок. А со всех сторон нёсся жуткий леденящий кровь вой волков. Русская дружина страшно и неистово шла в ближний бой.

– Руби всех! Ру-у-усь!

Первыми ударили в данов шесть оставшихся от стенки воинов, хотя бы немного сковав выбегающую от ладьи ватагу и приняв на щиты их удары мечей и секир. Затем в скандинавов со всех сторон врубились мечники под командой Климента и Филата, а в довершение, из зарослей вылетели потерявшие всякий страх самострельщики, и на глазах у врага, завершив перезарядку, выпустили в упор бронебойные болты. Среди них, помимо седых мужиков, выделялись две русые девки. Одна с окровавленным плечом рыча как рысь, дотянула рычагом взвода «козьей ножкой» дугу своего арбалета и буквально в упор пробила тяжёлую кованую броню огромного викинга.

На Андрея нашла высшая степень ярости. Он крутился в самом центре битвы и неистово хлестал вокруг обоими мечами. Вот один его противник рухнул с перебитым плечом, второй упал, фонтанируя разрубленной шеей, третий неловко подломился в ногах и затем уткнулся в землю. На берегу уже не оставалось никого из целых врагов и, с разбегу оттолкнувшись от высоких сходней, Сотник буквально взлетел вверх. Ему нужно было добраться туда, где оставались ещё враги, те, кто только что убил его сына, а теперь он убьет их. Убьёт их Всех!

Время сжалось до игольного ушка и, пролетая сверху к палубе, синхронным хлёстом сверху вниз Сотник рассёк двух выцеливающих кого-то на берегу арбалетчиков. Приземление на обе ноги! Левый меч парировал и отвёл в бок удар секиры высокого рыжего дана, а правый булат уже врубался в его открытый бок. Удар ноги и мёртвый противник рухнул на палубу, освобождая проход.

Перед Андреем стояли последние пять оставшихся в живых противников. Двое из них стояли уже с взведёнными самострелами и целили в него. Старший, лучший воин всей дружины Хаук поднял резко меч и закричал:

– Skyd ikke! Jeg kæmper alene. Han er en stor kriger, og det er en ære for mig! ( – Не стрелять! Я бьюсь один. Он великий воин и это честь для меня! Дат.)

Арбалетчики послушно опустили оружие, и высокий голубоглазый воин со светло-русыми волосами манерно поклонился и вышел вперёд, вынимая из ножен оба своих меча. Казалось, что всё стихло вокруг, и даже раненые перестали стонать, словно почувствовав всю важность момента.

– Рыцарь, значит! Ну-ну! – проговорил угрюмо Сотник, – А как мирным людям головы сечь да баб насиловать, куда всё ваше рыцарство девается?!

Сплюнул на палубу, смахивая рукой кровь с рассечённого лба и уже вновь закипая холодной яростью:

– Закончим, мразь!

И четыре меча встретились со звоном в воздухе. Бой «обоеруких» сродни полёту стрекозы. Ты видишь её тело, но не видишь биения крыльев, что держат её в воздухе. Так и тут, понять со стороны кто и как атакует, как парирует удары и отводит меч противника, было со стороны абсолютно невозможно. Двое мечников танцевали на палубе среди лежащих тел, какой-то ведомый только им танец и только свист воздуха да звон стали говорил, что всё это происходит в самом центре мелькания смертоносного металла. Вдруг Хаук издал резкий шипящий звук и отпрянул назад, а на его левом бедре заструилась ручьём ярко алая кровь. И снова схлестнулись мечи, но было заметно, что дан всё тяжелее уходит из-под атаки, замедляясь и приволакивая раненую ногу. И вот очередная связка ударов. Отведя левым мечом оружие противника, Сотник резко рубанул боковым справа!