Мьюринн бросила еще один взгляд на ноутбук Гаса и вновь задумалась о взрыве, унесшем человеческие жизни.

Как ее вообще угораздило оказаться между молотом и наковальней? Внутри вскипала досада, которая постепенно переросла в злость на саму себя. У Джета тоже есть ответственность перед своей семьей! Он не имел права шпионить за ней.

Мьюринн захлопнула ноутбук и огляделась. Потайной ящик под столом по-прежнему был лучшим местом для хранения компьютера и фотографий. Она сунула ноутбук в потайной отсек, но прежде чем запереть ящик и сунуть ключ в карман, достала четыре фотографии, помеченные как изъятые, и спрятала их в боковой карман брюк. Затем отомкнула дедов оружейный шкаф.

Она увидит этот рудник своими глазами!

Ей нужно побывать именно там, где стоял ее дедушка. Сопоставить снимки с территорией рудника, пройти по последнему маршруту Гаса, почувствовать то, что мог испытать он.

Рудник располагался к северу от города, в глухой безлюдной местности. В свое время дедушка учил ее никогда не отправляться в такую глухомань, не захватив с собой все необходимое, поэтому Мьюринн взяла винтовку двадцать второго калибра и коробку с патронами.

Возможно, побывав на руднике, она сможет во всем разобраться.

* * *

Джет сидел за письменным столом со стеклянной столешницей. Перед ним были разложены чертежи домика в северной глуши – его заветной мечты. Но сегодня у него никак не получалось сосредоточиться на своем будущем.

Он вообще не мог сосредоточиться с тех пор, как в городок вернулась Мьюринн О’Доннелл.

Джет снова взял бинокль и вернулся к окну. Возбуждение опасно буйствовало в его крови, как наркотик. Он не мог выкинуть из головы ее вчерашние слова. Они крепко засели внутри, как большой зазубренный крюк, и теперь в его организм просачивалась струйка надежды.

Джет увидел, как она задернула шторы, и печальная усмешка тронула его губы. Впрочем, улыбка эта тотчас стала шире: он не смог удержаться от игры с ней, когда она застукала его с поличным – вернее, с биноклем, направленным на ее дом. Смотреть ей в глаза сквозь окуляры бинокля – в этом было нечто сексуальное, возбуждающее даже на расстоянии. Черт, она заводила его одним своим видом!

С Мьюринн так было всегда. Она разжигала в нем игривость. Дерзость. Похоть.

Гребаную боль.

Приятна для глаз, тяжела для сердца – такова была Мьюринн О’Доннелл. И теперь, когда он знал, что она свободна и что явно хочет его, это подняло ставки еще выше.

Но, как говорится, кто не рискует…

Он тихонько выругался.

Подойти к ней снова – это все равно что прикоснуться к огню. Он обожжется. Джет это знал.

Хуже того, обожжется и Трой.

Джет опустил бинокль и вернулся к столу. Но все равно не смог сосредоточиться на чертежах. И чем дольше он сидел, тем сильнее чувствовал себя болваном из-за эпизода с биноклем.

Внезапно вскочив, он надел рубашку, натянул джинсы и схватил ключи от пикапа. И поехал к дому Мьюринн под тем предлогом, что должен якобы извиниться за то, что подглядывал. В любом случае ему нужно было съездить в поселок, чтобы забрать кое-какие припасы. Но если честно, просто хотелось увидеть ее снова. Она была для него как наркотик… Всегда была.

Но, свернув на ее подъездную дорожку, Джет увидел, что «Доджа» Гаса возле дома нет, а по ступенькам крыльца с сумкой в руке торопливо спускается миссис Уилки. Причем выглядела она явно взволнованной.

Джет опустил окно и высунул локоть.

– Лидия? – окликнул он ее.

Та вздрогнула:

– Джет! Мьюринн здесь нет.

Странная резкость ее тона насторожила его.

– Вы знаете, куда она поехала?

– В том-то и дело! Она отправилась на этот ужасный рудник! Я… Я сказала ей, что она не должна ехать туда одна, но ты же знаешь Мьюринн… Она никого не слушает! Уехала в спешке, захватив с собой одно из ружей Гаса.

– Что? Вы уверены?

– Конечно, уверена. Это было охотничье ружье.

– Я имею в виду, вы уверены, что она поехала к руднику Толкин?

– Она сама так сказала.

Джет подумал о подозрениях Мьюринн и том, что она фактически устроила шефу Морану допрос.

Удалось ли ей получить доступ к ноутбуку Гаса и узнать что-то еще? Не по этой ли причине она поехала к руднику?

Черт, она сказала, что позвонит ему!

Злой как черт и охваченный нехорошим предчувствием, Джет внезапно дал задний ход, проехал назад по подъездной дорожке, вылетел на грунтовую дорогу и, с силой нажав на газ, покатил на север – к заброшенной шахте. Необъяснимая тревога все глубже вгрызалась ему в грудь.

Глава 6

Мьюринн мчалась по грунтовой дороге, и за машиной вздымалось облако мелкой серой аллювиальной[8] пыли. Путь ее лежал вверх по ущелью в долину рудника Толкин.

Было приятно ехать с опущенным окном и чувствовать, как теплый летний ветер развевает ее длинные волосы. Дикая природа этого края вновь очаровала Мьюринн, пробуждая ее сознание.

Пожив на Манхэттене, исколесив в погоне за своим представлением о свободе весь мир, она наконец осознала, скольким на самом деле пожертвовала. В глубине души Мьюринн понимала: все, о чем она когда-либо мечтала, находится здесь.

Но ей нужно было вырваться за эти горные вершины, взмыть над ними ввысь, увидеть то, что лежало за горизонтом, – и все для того, чтобы потом вернуться обратно на своих условиях. Когда она будет готова.

Вот только вернулась она не на своих условиях.

А на условиях Гаса – точнее, его завещания.

Подъехав к седьмым воротам – главному входу на территорию рудника, – Мьюринн сверилась с одометром[9]: пятнадцать и четыре десятых мили с момента выезда из дома. Вот какое расстояние должен был проделать Гас с его больным сердцем!

Он якобы пришел сюда пешком около месяца назад – в июне. Погода, скорее всего, была теплой. Может быть, даже жаркой.

В такое верилось с трудом.

А это, в свою очередь, вызвало еще один тревожный вопрос: может, сюда его кто-то подвез? Может быть, такси? Что, если его «Додж» барахлил уже тогда?

Но если кто-то высадил Гаса здесь, почему этот человек не явился обратно сразу же, как только подняли тревогу по поводу его исчезновения?

И причина, по которой Мьюринн сейчас ехала к шахте, не давала ей покоя.

Она вышла из машины и медленно подошла к воротам. Летний зной душил ее.

По всей длине участка тянулся ржавый сетчатый забор высотой в шесть футов. На обжигающем ветру по столбу постукивала выцветшая картонная табличка. Потускневшие буквы грозно предупреждали потенциальных нарушителей, что шахта Толкин является частной собственностью и они будут привлечены к уголовной ответственности за незаконное проникновение.

Забастовка длилась больше года. В сочетании со взрывом, прогремевшим двадцать лет назад, она привела к серьезным кадровым и производственным проблемам в золотодобывающей корпорации. Разведку месторождения – бурение новых туннелей, позволявших добраться до свежих золотоносных жил, – пришлось сократить, что привело к нехватке качественной руды. А вскоре на севере открылись новые золотые прииски, которые приносили намного больший доход. Возникшая в результате конкуренция добила рудник Сэйв-Харбор, и через семь лет после взрыва он, наконец, закрыл свои ворота.

С тех пор территория шахты оставалась заброшенной, разрушаясь и ветшая от времени и непогоды.

Какое-то мгновение Мьюринн просто стояла там, пойманная в ловушку воспоминаний.