посмотрел на часы и торопливо спросил: — Я могу идти? У меня, понимаете ли, дела, работа стоит, обязанности…

— Идите, — махнул рукой Гуров, и Рылов чуть ли не бегом кинулся к лестнице.

— Чего это он вдруг об обязанностях вспомнил? — усмехнулся Крячко.

* * *

Лев Иванович не успел ответить, как за их спиной кто-то нерешительно покашлял. Они обернулись и увидели молодого оперативника, который с видом обиженного ребенка топтался возле них.

— А, Андрей. — Гуров смутился.

Лев Иванович напрочь забыл о существовании оперативника, которого Пятаков так ненавязчиво оставил им то ли в помощь, то ли для того, чтобы иметь при них своего человека и следить, чтобы полковники, не дай бог, не влезли куда-нибудь не туда без его, Пятакова, ведома.

«Скорее всего, — мысленно рассудил Гуров, — и то, и другое вместе». По первому впечатлению опытного в составлении психологических портретов Гурова, Илья Ильич был личностью неординарной, но тщательно скрывающей эту свою особенность за замкнутостью и неразговорчивостью.

— Лев Иванович, что мне делать? — недовольным голосом поинтересовался Лемешев.

— Кхм. — Гуров кашлянул и, улыбнувшись, спросил оперативника: — Слушай, может, ты есть хочешь? Уже девятый час, а ты и не ел еще. Иди — поешь чего-нибудь или кофе выпей. Мы тебя со Станиславом Васильевичем подождем в моем номере, а потом вместе пойдем место происшествия осматривать, — поспешил он добавить, видя, как Андрей уже открывает рот, чтобы ему возразить.

— А заодно послушай как бы невзначай, что там, в коридорах и кулуарах, говорят постояльцы и работники отеля, — добавил Крячко, улыбнувшись и подмигнув Лемешеву.

— Да, а мы пока подумаем и составим список, с кем нам нужно в первую очередь переговорить, чтобы составить себе полную картину произошедшего, — подыграл другу Гуров.

— Но вы ведь… — начал был спрашивать Лемешев, но Лев Иванович перебил его.

Он похлопал парня по плечу и сказал:

— Иди, иди. Мы тебя ждем. Уметь из пустопорожних людских разговоров добывать нужные сведения тоже надо учиться. Так что держи ушки на макушке и слушай, что говорят вокруг тебя. Фильтруй, а потом нам расскажешь, что узнал интересного. Да и от голодного оперативника никогда еще не было толку. Это первое оперативное правило. Так-то, брат!

Нерешительно, с оглядкой и чувствуя подвох в словах Гурова, Андрей направился к лифту.

— Ну, ты и сказанул, — хохотнул Крячко, когда Лемешев вошел в лифт. — От голодного оперативника не было толку! Кто бы говорил.

— Должен же я был хоть что-то сказать, чтобы он оставил нас одних. Мало нам с тобой писателей-детективщиков. — Лев Иванович кивком головы указал на парочку мужчин, которые делали вид, что просто неторопливо прогуливаются по коридору, но при этом то и дело бросали пристальные взгляды на сыщиков, — так еще и персонального топтуна нам не хватало. Пойдем скорее и посмотрим, что там, в номере, — потянул он за рукав Станислава в сторону номера Кирьяновых. — Правда, я сомневаюсь, что после экспертов там что-то найдется интересное, но кто знает.

Полковники торопливо подошли к номеру и, оглядевшись, быстро открыли двери и вошли. От внимания Гурова, когда он закрывал дверь, не ускользнул тот факт, что прогуливающиеся по коридору детективщики направились в их сторону.

— Времени у нас немного, поэтому не будем его терять. Ищи в гостиной, — наказал он Станиславу, а сам направился в спальню.

Что именно должен был искать Крячко, Гуров уточнять не стал. Станислав и сам прекрасно знал, что конкретики в этом «ищи» не было никакой, и искать они должны были все, что могло им дать хоть какую-то подсказку о том, что произошло в номере в течение того времени, когда отсутствовала Ольга. Хотя отсутствовала ли она вообще в это время — это еще тот вопрос. Верить кому бы то ни было на слово ни Гуров, ни Крячко, если дело касалось убийства, не были расположены. Они доверяли только фактам и неопровержимым, опять же, основанным на фактах, свидетельствам.

Прошло около пяти минут тщательного осмотра, и Лев Иванович уже стал сомневаться, что они вообще что-то обнаружат после криминалистов, как вдруг удача улыбнулась ему. Он лег на пол и решил заглянуть под кровать, чтобы узнать, как тщательно убирается гостиничный номер, и не найдется ли там чего-нибудь важного для их с Крячко следствия. Гуров лег на пол и подсветил себе фонариком с телефона. И вот там, под кроватью, прямо у самой стенки он заметил какой-то небольшой и круглый предмет.

— Станислав, зайди на секунду! — позвал он, вставая. — Помоги мне сдвинуть кровать.

Вместе они с большим трудом отодвинули громоздкую мебель на пару сантиметров. Лев Иванович нагнулся и аккуратно, двумя пальцами, через носовой платок, поднял с пола пуговицу.

— Хм, очень интересная пуговица, — стал рассматривать ее Гуров. — Смотри. — Он указал Станиславу на изображение якоря, нанесенного голубой краской на белую эмалевую поверхность.

— Пуговица и вправду интересная, — согласился Крячко. — И долго она тут пролежала? — заглянул он за кровать.

— Судя по тому, что под кроватью полно пыли, а на пуговице ее практически нет, то недолго, — резюмировал Лев Иванович. — И еще. Смотри — на петельке пуговицы болтаются остатки голубых ниток, что говорит о том, что ее не просто потеряли, а она была оторвана прямо-таки с корнем.

Гуров достал из кармана салфетку, которую прихватил из кафе, и положил в нее пуговицу. Не то чтобы Лев Иванович заранее знал, что он найдет под кроватью пуговицу и ему понадобится салфетка, чтобы завернуть этот вещдок, а просто он привык к неожиданностям в своей профессии и, зная, что ему предстоит расследование, сунул салфетку себе в карман чисто с профессиональным автоматизмом.

— Ставим кровать обратно, — скомандовал он. — Старайся ставить точно на то же место, а то вдруг заметят, что мы тут мебель двигали. Тогда нужно будет отдавать пуговицу, а мне пока что этого не хочется делать, — пояснил он.

Станислав сразу понял логику друга, ведь не зря же они столько лет проработали вместе. Крячко знал Гурова как самого себя, а значит, ему не нужно было задавать напарнику лишних вопросов и уточнять, что он имел в виду. Ему и так было ясно, что пуговица, которая закатилась за кровать и пробыла там совсем немного времени, не успев запылиться, могла вполне принадлежать или тому, кого убили, или самому убийце. Хотя, конечно же, вероятность того, что пуговицу потерял предыдущий жилец номера, была высока, и этот вариант тоже нужно было проверять.

— Что ж, пойдем, — Лев Иванович быстро осмотрелся, размышляя, что он мог еще упустить во время обыска, но не нашел и спешно зашагал к выходу из номера, спрашивая на ходу у Станислава: — Ты ничего не обнаружил?

— Нет, ничего такого, за что можно зацепиться, — ответил тот.

Открыв резко дверь, они