— Хочешь выбраться отсюда?

Белл кивает, и мы выбегаем на дорогу. Уличные фонари освещают нас, когда мы удаляемся, прислушиваясь к насмешкам и смеху, затихающему позади нас. Наконец, когда мы оказываемся далеко в пригороде, а вечеринка уже далеко позади, мы перестаем бежать.

Белл наклоняется, тяжело дыша. Наконец он смотрит на меня и бормочет:

— Почему ты сделал это для меня? Ты мне даже не нравишься.

Я закидываю руку за голову и отвожу взгляд.

— Ты — часть «Соколов». И никто не связывается с моей командой.

Элис

— Я так наелся, что умру. — Я хватаюсь за живот и смотрю на пустой поднос из-под пиццы.

Хейден смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты только что съел целую пиццу. Честно говоря, куда ты все это вложил?

Я беру десертное меню со стола. Я думала, что если я буду парнем, люди перестанут задаваться вопросом, сколько я ем.

— Ты тоже берешь десерт?

— Мой обеденный желудок полон, но в десертном желудке есть место.

После того, как Хейден ударил Фредди по носу, мы пошли в город и оказались в этой пиццерии, утверждающей, что у нас лучшая пицца в Детройте.

И знаете… я думаю, что они могут быть правы.

Я смотрю на Хейдена, болтая о том, что пирог — единственный достойный десерт. Несмотря на то, что он полный мудак в 90 % случаев, я не могу отрицать, насколько хорош его голос. Он глубокий, с уникальным канадским акцентом. Интересно, все ли в Виннипеге говорят так же, как он?

— Итак, ты рассказал своей сестре о Фредлунде?

Фу. Фредди. Какая-то часть меня просто хочет заползти под линолеум этой пиццерии и умереть. Но есть и другая часть, которая просто хочет съесть огромный кусок чизкейка и покончить с этим. Мы с Фредди встречались два года. И было много хороших моментов. Но теперь, когда я думаю об этом, мы провели большую часть этих двух лет либо играя в хоккей, либо игнорируя друг друга. Он пошел дальше.

Было бы хорошо, если бы он только что расстался со мной первым.

Я знаю, что должна сдерживать слезы, но во мне их просто нет. Я не думаю, что смогла бы пролить хоть одну слезинку, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Все мои слезы ушли вместе с папой.

— Белл?

— Что?

Ах, да. Он спросил меня о Фредди.

— Я еще не сказал ей. Я сделаю это лично.

Я хочу написать Фредди, сказать, что все кончено и что он мудак. Но я не могу этого сделать, не поговорив сначала с Ксандером. Потому что, когда Фредди притянул меня к себе, он прошептал: «Если ты расскажешь Элис, я раскрою твой секрет всей лиге».

Какой секрет? У Ксандера нет секретов… и я бы знала. Я его близнец! Но шантажировал ли Фредди Ксандера? А знал ли Ксандер, что Фредди мне изменяет?

Мое тело холодеет, думая об этом.

— Итак, Ксандер? Должны ли мы все называть тебя так?

— Нет, — говорю я слишком резко.

— Это просто дурацкое прозвище из дома.

— Эй, ты в порядке? — Хейден странно смотрит на меня. Если бы я не знала лучше, я могла бы даже сказать, что он выглядит обеспокоенным.

— Да… просто думаю об Элис.

Хейден вздыхает.

— Это ужасно, но ей лучше без него. Фредлунд — полный мудак — на льду и вне его.

— Действительно?

— Да, — говорит Хейден.

— Он — огромная причина, по которой мы ненавидим «Ледяных Волков». Он прямолинейный головорез. Вступает в драки почти в каждой игре. И конечно, я тоже так делаю, но только если кто-то сбивает с ног одного из моих парней. Фред идет на кого угодно без причины. И он переходит на личности с тобой, причем самым худшим образом. — Хейден проводит рукой по своим волнистым волосам.

— И то, что он сделал сегодня — полное дерьмо.

— Я знаю! — говорю я, чувствуя себя оправданной в своем гневе.

— Я бы никогда не поступил так с ним… — я замолкаю и останавливаюсь.

— Точнее с моей девушкой.

— У тебя есть девушка? — Хейден кажется удивленным.

— Э-э, нет, но если бы я это сделал.

А потом, потому что я не могу с собой ничего поделать, я спрашиваю:

— А как насчет тебя?

Хейден усмехается.

— Ха. Нет подруги.

— Хорошо. Я понимаю.

Не девушка, а подруги. Я не должна удивляться… просто посмотрите на него! С его дурацким акцентом, клетчатой одеждой и взлохмаченными каштановыми волосами… он мог выиграть мистера Дровосека или кого-то еще.

— Почему? — говорит он, ухмыляясь.

— Пытаешься свести меня с твоей сестрой?

Я дергаюсь вперед.

— Нет!

Он смеется.

— Успокойся, Белл. У меня нет сестры, но если бы она была, я бы точно не хотел, чтобы она встречалась с таким парнем, как я.

* * *

Мы идем обратно в отель, и холодный ветерок дует на мое раскрасневшееся лицо. Мы с Хейденом не разговариваем, но это легкая тишина. Такое ощущение, что сегодня вечером мы договорились о перемирии, и я не хочу, чтобы оно заканчивалось.

— Привет, Хейден, — бормочу я, когда мы видим отель.

— Ага.

— Поскольку ты решил не ненавидеть меня…

— Кто сказал, что я решил не ненавидеть тебя? — говорит он, но на его лице появляется улыбка.

— Ну, ты ударил Фредди по лицу ради меня, и мы вместе ели пиццу, так что я думаю, что теперь мы обязательные друзья.

Он толкает меня в плечо.

— Я ударил Фредди по лицу из-за твоей сестры и потому, что ты в моей команде… но продолжай.

— Я очень хочу… нет, мне нужно победить завтра. Итак… думаешь, ты сможешь передать мне шайбу?

— Что?

— На льду! — говорю я, глядя на него.

Да ладно, он не может не понимать, что мешает мне в каждой игре.

— Просто работай со мной!

— Намазать сливками Фреда и его маленьких щенков было бы мило.

Он бросает на меня косой взгляд.

— Но «Ледяные Волки» — грубая команда. Ты готов играть против них жестко?

Честно говоря, я никогда в жизни не была так готова ни к чему.

Я протягиваю руку.

— Перемирие, чтобы победить «Ледяных Волков»?

Хейден поднимает тяжелые брови. Затем его лицо смягчается, и он берет меня за руку.

— Перемирие, чтобы победить «Ледяных Волков».

ГЛАВА 6

Хейден

Я стряхиваю пот с глаз и сосредотачиваюсь на своем тяжелом дыхании, чтобы заглушить рев толпы. Болельщики «Ледяных Волков» никогда не бывают к нам приветливы, особенно когда мы ведем