по горной тропе из Самарканда в Коккишлак приехал сутулый, некогда могучего телосложения, старик. Орлиный нос, густые черные брови, абсолютно седая голова. Ни бороды, ни усов. На голове — видавшая виды фетровая шляпа.

Старик вошел в дом Саттара-бобо, и там послышались возгласы удивления.

— Бахром! Неужели это ты?

— Как видишь, Саттар. Еще носит земля мое грешное тело.

— Ой, ой, ой, — причитал и радовался Саттар-бобо.

— Много по свету наскитался за свои греховные деяния. Вот теперь под старость потянуло в родные края. Прочитал в газетах, что в долине Кокдарья будут строить водохранилище. Захотелось побывать тут перед затоплением. Гляжу — работы идут полным ходом. Вертолеты летают.

— Они летают сейчас по другому случаю. Парнишка тут один, хороший человек, пропал.

— Чей же?

— Да ты не знаешь, он не из здешних мест. Инженер. Поисковая группа здесь стоит недалеко от дома Шарифа-бобо. Эти люди проектированием плотины занимаются.

— Постой, постой, Саттар, о каком Шарифе-бобо ты говоришь?

— Да у нас здесь один Шариф-бобо — Мавлянов. Ты его знаешь. Тот, что в двадцать третьем году вместе с работниками ЧК пришел да так и остался здесь.

— Он еще жив?

— А куда же ему деться, раз аллаху так угодно. Пусть живет сто лет.

— Но разве его не судили?

— Что с тобой, Бахрам? В своем ли ты уме?

— Да я-то в своем уме. Только было бы у меня его побольше, не так бы жизнь свою прожил. Эх-х! — махнул он рукой.

Видя, что гость разволновался, Саттар-бобо попросил невестку принести чай и собрать что-нибудь на стол.

Бахрам стукнул себя по колену.

— Сволочь такая! — выругался он громко по-русски, а затам, спохватившись, снова перешел на узбекский. — А разве вам Тогай, зять Шарифа Мавлянова, когда демобилизовался из армии в пятьдесят девятом году, ничего не говорил про этого самого Шарифа Мавлянова?

Саттар-бобо слушал, но пока ничего не понимал из сказанного. Он только вымолвил одно:

— Тогай вскоре по возвращении из армии пошел на охоту и утонул в озере Албасты. Ты знаешь такое озеро у нас?

— Знаю, знаю, Саттар. Погубил парня Шариф Мавлянов.

— Кто же он?

— Астанакул-бий! Помнишь это имя?

И старый Бахрам рассказал Саттару-бобо историю, которая произошла в этих краях давно, на заре Советской власти.

— Ты помнишь, Саттар, нашего Хафизуллу-бая? Ведь это я тогда его убил. Он был мироед, какого свет не видывал. Мало того, что с нас три шкуры драл, так еще с нашими женами баловался. А чтоб ему не мешали, в начале двадцатого года рекрутами нас в эмирскую армию отправил. Когда эмир Сеид Алимхан бежал, Хафизулла-бай вернулся в Коккишлак, тут я и рассчитался с ним.

Астанакул-бий, оказывается, не успел удрать вместе с эмиром и прятался в доме Хафизуллы. Он застал меня в тот момент, когда я расправлялся с баем. Астанакул прострелил мне руку и так ударил по голове, что я потерял сознание.

Бахрам шумно и горестно вздохнул, а затем продолжил свой рассказ.

— А когда я пришел в себя, Астанакул потребовал, чтобы я объявил всем жителям долины Кокдарья, что он — Шариф Мавлянов, работник ЧК и находится здесь по особому заданию. В противном случае, сказал бий, я выдам тебя властям за убийство. Или прикончу сам. Так и привязал меня к себе этот подлец.

— Да, я хорошо помню, вы всегда были неразлучны, — кивнул Саттар-бобо.

— Были неразлучны, пока не влипли в одну историю. Но я-то думал тогда, что он тоже сгорел с карательным отрядом. И лишь через сорок лет случайно встретил его зятя Тогая, когда тот служил на Сахалине. Он сказал мне — Астанакул жив-здоров, да еще как ветеран революции персональную пенсию получает.

— Да. Шариф-бобо любит рассказывать разные истории, — иронически заметил Саттар-бобо.

— Но самого главного, уверен, он вам не рассказывал, того, как самолично ликвидировал отряд красных. А было это так… Помнишь, Саттар, у вас орудовала банда Дадхо? Так вот, из Самарканда на ее ликвидацию прислали отряд красных аскеров, их было всего человек пятнадцать. А тут через горный перевал неожиданно пришла полуторатысячная армия Энвера-паши, да у Дадхо триста матерых бандитов. Силы, как понимаешь, не равные. К красным заявился Шариф Мавлянов и предложил скрыться на день-два. Когда, дескать, Энвер-паша уйдет, он выведет красных в тыл Дадхо, и те разгромят бандитов. Красные согласились. Знаешь, куда он их упрятал? В каптархону.

— Какой изверг! — взволнованно воскликнул Саттар-бобо. — О аллах!

— Изверг, да еще какой! Он их туда спустил по веревке, а затем веревку обрезал. Так и остались аскеры все там, бедняги. Шариф почти месяц сидел наверху и подкарауливал: если кто из пещеры высунется — стрелял. На том дело и кончилось.

— Если ты правду говоришь, Бахрам, то пока есть вертолеты, надо обследовать пещеру. Забрать останки наших солдат.

Саттар-бобо позвал невестку.

— Доченька, возьми моего карабаира[16] и скачи в экспедицию, где вагончики стоят. Найди их начальника, пусть он быстренько к нам сюда приедет.

Молодая женщина вышла из дома без промедления, и собеседники вскоре услышали дробь копыт.

— Когда уже разбили банду Дадхо, в горах появилась другая банда — не то чтобы басмачей, а просто грабителей. Нападали на тех, кто из Чашмы или долины ехал по тропе через Кара-Тепа в Самарканд. Милиция и местные дружинники ничего не могли поделать. Бандитов кто-то предупреждал.

Тогда из долины, из вилайетского центра пришел специальный отряд НКВД по борьбе с бандитизмом. Командир отряда попросил Шарифа Мавлянова, чтобы тот пошел с ними в проводники. Астанакул-бий взял и меня.

Грабителей мы застали под вечер в ущелье. Завязался бой. Тогда мы честно сражались на стороне красных, по крайней мере, я уложил двух бандитов. А их оказалось человек двенадцать. Главного, молодого красивого парня, убили в перестрелке, и еще человек семь или восемь пристрелили. Остальные скрылись в горах. Тогда командир приказал привезти всех убитых грабителей в Кара-Тепа. Был уже поздний вечер, когда остановились в доме председателя сельского Совета. Мертвых уложили в сарае. Хотели на другой день народу показать — не опознает ли кто бандитов, с тем, чтобы и остальных выявить… Хозяин дома оказался приветливым и услужливым, нашел где-то мясо и сварил прямо во дворе на очаге вкуснейшую шурпу. Всех гостей накормил и уложил спать, а сам пошел в сарай и ради любопытства заглянул под мешковину, которой были накрыты убитые бандиты. Я в ту ночь никак не мог уснуть, а тут еще откуда-то запахом керосина потянуло. Выхожу на улицу и вижу — старик-хозяин весь двор обливает керосином. Я метнулся к двери, ведущей в