Мы не могли дозвониться до вас. Пришлось ехать.

Судя по выражению лица капитана, случилось что-то важное. Соколов кивнул ему на дверь, ведущую в небольшую отдельную комнату, служившую лейтенанту квартирой, заодно являвшуюся канцелярией батальона. На круглый старомодный истертый стол легла карта Саратова. Соколов и Мельников склонились над ней и ожидали, что им скажет капитан НКВД.

– Поздно мы это заметили, – заговорил Попов. – Но хорошо, что вообще разглядели в этой кутерьме, как немцы сбросили два контейнера во время бомбежки. Они упали на парашютах вот здесь, в районе девятнадцатого километра железной дороги, между селами Александровка и Багаевка, юго-восточнее Будановой Горы.

– Знаю эти места, – сказал Мельников. – Там на кабана охота хорошая раньше была.

– Вот и я о том же, – произнес капитан. – Места нежилые, склоны оврагов, нехоженый лес. Там нет ни троп, ни случайных людей. А сейчас еще и охотников не увидишь. Не то время.

– Значит, вы туда никого не послали? – спросил Соколов. – А контейнеры немцы сбросили для своих агентов.

– Оперативная группа управления НКВД выдвинулась на место. Но я полагаю, что она застряла где-то в снегу. До сих пор нет никаких сообщений. Рации у них с собой не было, до телефона несколько километров. Мы связались с милицией, но у них в том районе, как назло, именно сейчас нет участкового. Вчера бандиты ранили одного, замену еще не назначили. Он мог бы поднять мужиков. Милиция, конечно, меры принимает, но может оказаться на месте, по-моему, никак не раньше, чем через три часа.

– Мельников, взвод в ружье! – быстро приказал Алексей. – Заводить все три машины.

– Тебе на место тоже не успеть, – зло проговорил Попов. – Ведь если диверсантам известно было время сброса контейнеров…

– Да, думаю, что их разведка специально замаскировала этот сброс под авианалет на мост! – перебил его Соколов. – Согласен, диверсанты наверняка знали время сброса. Скорее всего, через час они будут уже на месте и заберут содержимое контейнеров. Но потом им еще надо будет выйти из того непростого района. Я думаю, что хозяева сбросили своим псам не сухари и шнапс, чтобы те могли зиму где-то тут пересидеть.

– Вот и я этого боюсь. Раз немцы сброс так обставили, то там, скорее всего, взрывчатка или детонаторы. Вражеская группа может вполне быть готовой к попытке подрыва моста.

– Смотрите, товарищ капитан. – Соколов повернул к себе карту. – Когда я готовил истребительный батальон к действиям в городе и его ближайших окрестностях, сам прикидывал возможные пути движения разведывательно-диверсионных групп к заводам, нефтехранилищам, к мосту. Таковых не так уж и много, тем более в условиях особой бдительности органов, местного населения и патрулей. В городе ой как немало военных заводов, это не простой населенный пункт. Кроме того что один взвод постоянно находится здесь, готовый к выезду, у меня десять человек дежурят в районах возможного появления вражеской агентуры. Меняются они через каждые шесть часов. Обо всех подозрительных будут сообщать сюда, если есть возможность, но главное – вам в управление или в милицию. Смотрите, мои посты расположены вот здесь, у авиационного завода, вдоль Волги и со стороны Кумысной поляны. Они находятся именно в тех местах, где людей мало бывает.

– Хорошо придумал, танкист, – сказал Попов и одобрительно кивнул. – Правильно мыслишь. Тебе не в танке надо сидеть, а у нас работать.

– Я и в танке успел в тылу противника побывать, и в разведывательных рейдах поучаствовать. Из окружения выходить приходилось. Многое повидал, кое-чему научился. На фронте быстро схватываешь, если жив остаешься. Я предлагаю моих людей разделить на три части и отправить в следующих направлениях, – Соколов стал показывать на карте. – Вы постараетесь связаться со своей группой и будете координировать действия милиции. Пусть они направят всех, кого только могут, к важным объектам, проверяют всех подозрительных личностей.

– Хорошо, так мы перекроем возможные пути выхода диверсантов с грузом из леса, – проговорил Попов. – Блокировать их мы успеем и со стороны железнодорожных веток, идущих на Воронеж и Куйбышев, и от шоссейных дорог, тянущихся в западном и южном направлениях. Не думаю, что это самые важные направления, но предусмотреть надо все варианты.

– У меня к вам еще одна просьба есть, вернее сказать, предложение, – сказал капитану Соколов, когда тот уже подошел к двери.

– У тебя есть еще какая-то идея? – пряча карту в планшет, спросил Попов.

– Через ваше управление быстрее получится согласовать. Точнее, делать этого вообще не надо будет. Позвоните на сто восьмидесятый завод, пусть выпустят оттуда мой «Зверобой» с механиком-водителем Бабенко.

– Он-то тебе зачем? – с усмешкой полюбопытствовал капитан. – Думаешь, диверсанты тоже танки где-то достанут, на них на прорыв пойдут?

– Важна проходимость машины, – проговорил Алексей. – Гусеницы нам нужны будут, если удастся блокировать диверсантов где-то в лесу, за городом.

– Ладно, ты опять прав, танкист, – сказал Попов. – Кстати, я тебе там рацию привез. Будь постоянно на связи.

С десятью бойцами истребительного батальона Попов отправился прочесывать подходы к нефтехранилищам, находящимся у поселка Увек. Вторую группу с коротковолновой рацией Соколов под началом Мельникова отправил на дороги, ведущие с запада на окраину Сталинского района. Здесь диверсанты могли приблизиться к нефтеперерабатывающему, подшипниковому и химическому заводам. Шестерых бойцов лейтенант оставил при себе.

«Зверобой» стоял под деревьями, в километре от подшипникового завода. Соколов подъехал туда на полуторке вместе со своими бойцами и не сразу заметил под березами танк, припорошенный снегом. Экипаж успел даже немного замести следы гусениц.

От дерева отделился Коля Бочкин с «ППШ» в руках, заулыбался, увидев командира, и доложил:

– Товарищ лейтенант, по вашему приказанию «Зверобой» прибыл с неполным экипажем. Ждем указаний.

Алексей приказал бойцам истребительного батальона оставаться в машине, подошел к танку.

– Как машина? Заправили вас? – спросил он, пожимая руки Бабенко и Логунову.

– Машина в порядке, – ответил Логунов, поправляя на плече ремень автомата. – Вот, вооружили нас в комендатуре как пехоту. По два диска патронов на брата выдали. Только непонятно, зачем нам танк, если он без снарядов и даже из пулемета стрелять нечем?

– Что случилось, Василий Иванович? – Соколов внимательно посмотрел на командира танка. – Дома неладно? Письмо нехорошее получил?

– Что? – Старшина удивленно посмотрел на командира, потом опустил голову и вздохнул. – Не пишет просто. Может, другого нашла там?

– Не идет тебе, Василий Иванович, быть ворчуном и брюзгой. Я тебя всегда знал таким же стальным, как и наш «Зверобой». Что за хандра?

– Виноват, товарищ лейтенант! – спохватился Логунов. – Нашло просто что-то. Это от безделья, не иначе! На фронте о таких делах думать некогда, а мы в тылу застряли.

– Мы не застряли! – строго сказал Соколов. – Просто у нас появилась