Беатрис закивала и, словно спринтер на стометровке, рванула из комнаты. Минут через десять меня пригласили помыться.

С удовольствием намыливая руки мылом, я мурлыкал под нос какую-то легкомысленную песенку, услышанную мною от Мюрата. Неожиданно чьи-то нежные пальцы коснулись моего левого плеча.

– Мсье, что это?! – испуганно спросила меня Беатрис, показывая на следы пулевых ранений, полученных мной в Цхинвале. Тогда, во время «войны трех восьмерок», какой-то ошалевший гвардеец Мишико Галстукоеда пальнул в меня из автомата, едва не отправив в Дзанат[15]. Я выжил, а он – нет.

– Это мадемуазель, следы пуль, которыми меня хотел убить один нехороший человек, – ответил я. – Только это было давно.

«Всего двести с лишним лет тому вперед, – подумал я. – Боже мой, кто бы мог подумать, что судьба занесет меня в далекое прошлое».

Беатрис участливо покачала головой.

– Мсье, это было, наверное, больно.

– Мадемуазель, я мужчина и воин. Потому мне негоже жаловаться на боль.

Обтерев торс полотенцем, я накинул чистую рубаху и отправился посмотреть на своего пациента. Виктор спал сном младенца, только что не пускал пузыри. Велев Беатрис присматривать за ним, я засобирался домой. Видно было, что девушке не хотелось со мной расставаться, как и мне с ней.

Что ж, теперь у меня будет вполне законный способ навещать дом Мюрата и видеться с больным и его прелестной сестрой. Надо только будет потом поподробней расспросить шурина Бонапарта о его родственнице. Она мне очень понравилась. Надеюсь, что и я ей пришелся по душе.

10 августа 1801 года. Шведское королевство. Стокгольм. Йоханнес Маттиас «Ганс» Розен, агент российской разведки, а по совместительству контрабандист

Раньше попасть в Швецию таким людям, как я, было проще простого. Обычно мы переправляли из Ревеля (или в Ревель) свой товар в одну из бухточек на полуострове Порккала-Удд, находящийся всего в двадцати милях от Ревеля. Или, наоборот, привозили оттуда товар в Ревель. Оттуда можно было на рыбацких лайбах добраться до Гельсингфорса, где нас уже поджидали те, кому товар предназначался. Если же заказчики были из самого Стокгольма, то мы двигались туда с краткой остановкой на Аландах, где у нас тоже были свои люди.

Конечно, южное побережье Шведского королевства патрулировали чиновники таможенной службы, но на этом самом побережье, как я уже говорил, было немало укромных бухточек, да и сами чиновники были нами прикормлены и старались не совать свои носы в наши дела. Побережье у полуострова Порккала-Удд было хорошо еще и тем, что море вокруг него не замерзало и зимой. Поэтому наша работа продолжалась круглый год, только на этот раз товары приходилось везти из Пруссии – из Мемеля или Кёнигсберга.

Только сейчас я никаких товаров не вез (ну разве что самую малость). И в Стокгольме я должен был оказаться совершенно чистым, без чего-либо, за что меня могли бы арестовать местные власти. Правда, как сказал генерал Баринов, лично инструктировавший меня перед отправкой, мне категорически запрещалось иметь какие-либо дела со служащими российского посольства в Стокгольме. Дело в том, что возглавлявший его Андреас Эбергард Будберг, или, как называли его русские, Андрей Яковлевич Будберг, был в немилости у императора Павла. Его уже дважды отзывали с этого поста и дважды возвращали в Стокгольм. Как пояснил мне генерал Баринов, Будберг был нужен нынешнему императору лишь тогда, когда русским требовалось наладить хорошие отношения со шведским правительством. Но, как сказал генерал, лукаво подмигнув мне, у самого Будберга они были «слишком хорошими». К тому же посол испытывал явную нелюбовь к Франции, нынешней союзнице России. Вполне возможно, что, узнав о моем визите в Стокгольм, Будберг мог сообщить о нем шведам либо шпионам британского короля, которых, как я узнал, в столице шведского королевства было предостаточно.

Так что действовать пришлось в одиночку, получая помощь лишь от тех людей, которых я хорошо знал лично и на которых мог положиться. Таковых в Стокгольме у меня оказалось немало.

Добравшись туда без особых приключений (правда, взятка, которую пришлось дать шведским таможенникам при высадке на побережье Порккала-Удд, в этот раз была почти в два раза больше), я спокойно доплыл до столицы Шведского королевства. Одет я был как преуспевающий бюргер. По-немецки в Стокгольме говорило немало людей, так что особого внимания я к себе не испытывал. К тому же то, что меня попросил узнать генерал Баринов, мне сообщили мои старые друзья по контрабандному ремеслу. Как ни странно, но им тоже крайне важно было знать политическую обстановку в тех местах, где им приходится работать. Одно зависит от другого. Если государства, в которые они везут свой товар, враждуют между собой, то в случае поимки им грозит петля или плаха. Их наверняка посчитают шпионами, с которыми обычно не церемонятся.

Один мой хороший приятель, с которым я работал много лет, без обиняков сказал мне, что, по его данным, скоро начнется война между Швецией и Россией:

– Наш король – чтоб он подавился сюрстрёммингом[16]– мечтает сделать то, что не удалось его отцу – королю Густаву III. Но высадиться на берегах Невы и пообедать в Зимнем дворце ему не удастся, пусть даже в этот раз наш Густав IV и будет поддержан британским флотом. Ты, наверное, слышал, как русские расправились с непобедимым адмиралом Нельсоном в Ревеле?

– Не только слышал, но и видел, – кивнул я. – А насколько точны твои сведения о будущей войне с Россией?

– Видишь ли, друг мой, – Свен (так звали моего собеседника) хитро взглянул на меня. – Среди моих клиентов есть и тот, кто вхож в риксдаг[17]. Мы часто беседуем с ним за кружкой пива о политике. Так вот, по его сведениям, «шляпы» взяли верх над «колпаками»[18]. В Швецию зачастили британские агенты, которые ведут с нашими военными разговоры о необходимости «остановить зарвавшуюся Россию». Понятно, что британцев больше беспокоит альянс императора Павла с Первым консулом Франции Наполеоном Бонапартом. Но эти проклятые островитяне обещают нашему королю большие деньги, если он начнет войну с Россией. Они готовы предоставить Густаву свои корабли и войска. Вот только, боюсь, что они, как всегда, нас обманут, и русские в очередной раз надают нам по шее.

Свен вздохнул и сделал глоток пива из своей кружки. Я последовал его примеру.

– Ты все правильно говоришь, дружище, – ответил я. – Только в этот раз русским будут помогать недруги шведов, коих немало в этом мире. Это датчане и пруссаки. Первые