Шрифт:
Закладка:
[3]Скорее всего, это был один из разъездов 7-го бис гусарского полка. При битве у Пирамид гусары действовали весьма успешно, к примеру капитан Девернуа со своими людьми захватил аж 897 исправных верблюдов.
Глава 4
Реабилитационный период
К лагерю Катрин вышла ближе к утру. Возвращение отягощал узел с добычей, необходимость сделать порядочный крюк, обходя наполеоновские посты и малоудобная для рейдов одежда и обувь. В общем, все было плохо. Кроме одного — голова пришла в норму.
Лагерь археологов охранялся внешними постами каких-то невнятных пехотинцев (кто эти мундиры поймет, если даже родной кампанией 1812-го не особо интересовалась), да еще внутренними экспедиц-часовыми. Здесь, правда было как-то странно: оба охранника стояли у костра и о чем-то напряженно шептались. Морды невеселые, одеты в короткие сюртуки и брюки соответствующей времени армейской экспедиционно-египетской моды. «Штаны конюшенные егерского образца»[1] — вот как они называются. Но оружие современное: дробовики с подствольными магазинами, открытые кобуры на бедре. Револьверы это логично — все же понадежнее полуавтоматических стволов с их вечными перекосами и прочими неприятностями. Но здесь рукояти что-то слишком заумные. Со сканерами отпечатков пальцев, что ли? Кстати, Госслен левша.
Чужое оружие интересовало шпионку постольку поскольку (своим обзавелась), а вот разговор охраны недурно было бы послушать. Доверительно шепчутся, наверняка о насущном. Судя по позам, они в очень близких отношениях, видимо, дружны, гм, до чрезвычайности.
Катрин заползла под стену «своей» медицинской палатки, с облегчением сняла тапки-ботинки и осторожно завалилась на койку — та визгливо возмутилась, но все же не рассыпалась. В лагере стояла тишина, лишь откуда-то издали доносились невнятные, но веселые крики. Батальоны торжествовали победу и спешили собрать трофеи. Ну и ладно. Мы свое уже нагребли.
Разбудил девушку внеурочный визитер. Снаружи уже светало, но в палатке еще царила темень. Человек закрыл клапан, ощупью, но уверенно, отыскал один из кофров. Щелкнул кодовый замок, потом пахнуло знакомым-тонизирующим, забулькало…
— Мсье Мариет, вы бы и мне нацедили. В медицинских целях, — болящая подала слабый голос с койки.
Аудитор вздрогнул:
— О! Вам нельзя, Катарина. Я бы с радостью, но на фоне лекарств прием спиртного может дать побочный эффект. Собственно, я и сам только рот пополоскать — странное раздражение на деснах.
— Жадничаете, — вздохнула шпионка. — Что ж, нам, служанкам не привыкать. Бросили подыхать, так лежи и подыхай.
Мариет сглотнул из стакана, на миг задержал дыхание и бархатным голосом шаблонно обученного психиатра повел сказочную линию:
— Господи, Катарина, ну кто же вас бросал?! Мы все страшно беспокоились о вашем состоянии. Доктор к вам заглядывал ежеминутно. Кстати, где вы были? Мы уж испугались.
— В смысле? — удивилась Катрин. — Я тут и валялась. Доктор один раз пульс пощупал и все. Никакого сострадания. Сдается, мое выздоровление вообще его не слишком заботит.
— Да нет же, я и сам заглядывал. Мы вас искали, — психолог-аудитор указал на койку. — Вы позволите?
— Валяйте, садитесь. Хотя тут тесновато.
— Что поделать, походные условия. Так где же вы были, дорогая Катарина? Вы не представляете, что здесь началось, когда вы исчезли. Нельзя же так пугать друзей.
Он глубоко по-дружески взял ладонь болящей, Катрин руку отнимать не стала. Играем, так играем.
— Послушайте, Мариет, я глубоко тронута вашим сочувствием, но не особо верю, что моя скромная персона всерьез интересовала господ археологов. Куда я могла деться? Чувствую себя просто ужасно. Сидела у воды, дышала свежим воздухом. Немного блевала, уж простите за интимные подробности.
— Это ужасно! — охотно согласился аудитор. — Кто бы мог подумать, что вы столь чувствительны к стандартным препаратам. Полагаю, доктор «Крест» еще ответит за свои профессиональные просчеты. Небрежность здесь недопустима! Но сейчас ситуация требует полнейшей искренности. Прошу вас, Катарина, ответьте. Где вы были?
— Господи, да что за вопросы? Где я могла быть? Бегала на рандеву с резидентом? Сами понимаете — это смехотворно. У меня тут из друзей одна милашка-Дикси. Черт возьми, я же понятия не имела, где окажусь. Откровенно говоря, эти прямо под боком торчащие пирамиды — шокировали не на шутку. Сидела, смотрела на Нил, думала — прямо сейчас у меня голова лопнет или уже утром?
— Понимаю, понимаю, — Мариет продолжал поглаживать запястье допрашиваемой. — А вот это откуда?
— Что?
— Вот этот узел с сапогами.
— Ах, этот. Этот по реке плыл. Полагаю, имущество какого-то утонувшего бедолаги. Тут вроде война, бедствия…
— Но сверток сухой!
— На коряге плыл, — пояснила Катрин.
— На коряге? Как удачно, — закивал аудитор. — Поймите, дорогая моя, сейчас не тот момент, когда стоит рисковать, усложнять ситуацию. Нам поможет лишь полное доверие и откровенность. Поймите, я вовсе не хочу вас пугать и допрашивать…
— Так и не допрашивайте. Просто гладьте. Мне приятно, — со вздохом призналась больная.
Мариет засмеялся:
— Польщен. Но у руководства возникнут вопросы…
— У меня уже возникли. Вопросы и подозрения. Внутренние ощущения и предварительный диагноз настойчиво подсказывают — меня отравили. С искренней радостью откажусь от этого пугающего вывода, но пока как-то так. Мсье Мариэт, вы бы не могли рассказать о моих догадках господину начальнику экспедиции и благороднейшей мадам де Монтозан? Меня беспокоит сложившаяся ситуация. И спать мне хочется.
— Понимаю. Не буду надоедать.
Аудитор убрался, Катрин брезгливо вытерла ладонь об одеяло и задремала. День обещался выдаться хлопотным, следовало отдохнуть.
Особо выспаться не удалось. Клапан палатки воспитанно подергали:
— Мадам Вдова, если вы в состоянии, извольте явиться на общее собрание!
Гонцом оказался любезнейший лаборант.
— Уже бегу! — зевая, отозвалась Катрин. — А что там с завтраком?
— Собрание совмещено с утренним кофе, — холодно отозвался мсье Морэ-"Латино" и не стал торчать у входа.
Катрин размяла мышцы и руки-ноги — койка была все же жутко неудобной, зачехлилась в никаб и отправилась заседать-завтракать.
Штабная
