Тяну обратно:

– Ты сказала – хочешь мусс. Тебе его сейчас доставят.

– Я не сказала, что хочу ТОЛЬКО мусс, – она выдёргивает выскальзывающую из моих пальцев чашку, забирает десертную вилку.

Чёрт с ней.

– Вино будешь?

– Нет. Я хочу травяной чай.

Дожёвываю, проглатываю. Дотягиваюсь до местной трубки и заказываю ей чайник чая.

И почему это я такой сговорчивый и внимательный? Разве не она сейчас у меня на службе?

Смотрю на её обнажённые плечи. Хочется вцепиться зубами в шею… ласково… Или не очень!

В дверь звонят. Дотягиваюсь до ствола, убираю за спину. Смотрю в глазок. Официант…

Открываю дверь, пропускаю его вперёд, оставаясь у стены.

– Ваш заказ, – закатывает он ещё один столик.

– Этот заберите, – киваю на предыдущий.

Увозит. Закрываю дверь.

Мара поднимает стальную крышку, там вазочка с клюквенным муссом.

Съедает ложку, задумчиво и медленно пережёвывая. Закрывает крышку обратно.

– Это всё? – скептически поднимаю я бровь.

Кивает.

– Невкусно? – тоже пробую мусс.

Да вкусно! Съедаю ещё пару ложек.

Какая капризная…

Гашу верхний свет, оставляя только ночник. Падаю навзничь на кровать.

Надо бы обсудить сложившуюся ситуацию!

– Количество проблем увеличивается, Мара. Благодаря тебе.

– Я привлечена решать только одну, и я её решаю. На дне рождения белоглазого будут все влиятельные женщины вашей семьи. И благодаря мне мы туда попадём. Я посмотрю на них.

– У слова фаворит есть антоним?

– Опальный.

– Опальный… Чем это мне грозит?

– Не заботься об этом.

Фыркаю с нервным смешком.

– А о чём тогда заботиться? О бессмертной душе?

– Именно.

– Завтра нам нужно будет пойти к людям, которые не определились, будем ли мы с тобой жить.

– Это решать не им. Но «завтра» будет сложным для тебя днём.

Мара садится на пол, рисует мелом какие-то мандалы перед собой. Выкладывает руны. Зажигает свечу.

– Что говорят твои руны?

– Руны говорят: твоя смерть ходит близко.

– Я думаю, они намекают на тебя. Если ты продолжишь в том же духе, мои убийцы будут вынуждены встать в очередь.

– Игорь не станет тебя убивать. Он всего лишь хочет забрать у тебя кое-что ценное.

– М? – подрываюсь я. – Что он может забрать? Всё, чем я якобы владею, итак принадлежит ему.

– Он хочет забрать меня. Но делать это силой не хочет, чтобы не наводить смуту среди своих офицеров. Ведь один прецедент порождает закон в вашем мире. А если его офицеры почувствуют от него угрозу своим близким, то очень быстро родится заговор. Игорь не дурак, он умеет управлять семьёй и не будет создавать прецедентов, подрывающих его власть.

– Зачем ты его спровоцировала?

– Я же сказала – это был ближайший путь к вашим женщинам.

– Что ты говорила ему там? Когда…

…эта блондинка отсасывала мне, – выразительно заминаю я окончание фразы.

Очень любопытно, чем она так смачно отымела его мозг, что он впал в ступор.

– С детства его преследует один сон. Навязчивый, бьющий по его авторитету. Он переживает его очень явственно. Но объяснить или как-то интерпретировать, не теряя своего внутреннего статуса, не может. Я ему этот сон рассказала. И рассказала, почему он его видит.

– Почему он завис?

– Трансцендентальный шок. Я говорила ему сразу в разум. И у него не было возможности защититься от моих слов недоверием, критикой, юмором, интерпретациями и другими способами искажения реальности, ухода от неё. Ему пришлось принять эту информацию целостным, неискажённым пакетом, в котором у него нет возможности усомниться или сделать его более съедобным.

– А что за сон?... – открываю я рот.

– Он убьёт тебя в то же мгновение, когда увидит в твоих глазах, что ты в курсе его маленькой тайны.

– Тогда молчи. А почему он не убил тебя?

– Он захочет. Но сейчас ему любопытно – кто я такая, и откуда я в курсе его маленькой тайны. И именно поэтому мы идём на день рождения его белоглазого сына вместе. Я ведь тебе не жена. А там будут только жёны и офицеры, так?

– Так…

– Но у белоглазого есть и свои мотивы встретиться со мной там. Думаю, ты их уловил.

– Да уж!

– Он не так мудр в вопросах власти, как отец, и попробует сыграть свою партию.

– Мы опять идём на убой?

– Каждый день мы сражаемся со своей смертью. Каждую минуту. Но как бы мы её ни боялись, и сколько усилий ни прикладывали к тому, чтобы улизнуть от неё, у смерти есть всего лишь одно мгновение, чтобы прикоснуться к нам. И она его не упустит. Ваша встреча не завтра.

– А ваша?

– А наша уже давно случилась, теперь мы идём с ней, держась за руку.

Мара бросает взгляд на часы.

– Кстати, «завтра» только что настало.

Двенадцать…