— Какая же ты все-таки добрая, Вика! — ехидничает мозг. — Ну, по логике вещей это мы у нее украли. Невеста Марка она, а не мы. И вообще благодаря этим красным лапкам ты вчера и познакомилась со своим овощеводом. И если бы не эта ревнивая курица, ты могла бы и не знать, какой витамин рядом с тобой прогуливается постепенно. Хотя было бы лучше, если бы мы этого не знали! Не все витамины полезны!

— Неправда! Это наш овощ! Наш подкроватный маньяк и властный деспотичный кабачковый принц! Пусть она не лезет. Мы умнее. И вообще предлагаю отбить нашего фермера у этой цыпы, — нахальничает моя тушка.

— Этого нам только не хватало! — возмущается мозг. — Мы должны о карьере думать!

— Заткнитесь! — мысленно шиплю я и обращаюсь к шеф-повару: — Гаспар, что это?

— Это самый большой деликатес! Королевский краб! Потому что времени у меня было мало. А вы сказали, что мясное с молочным мешать нельзя.

Поэтому тут ни бешамель, ни фуа-гра не приготовишь. Там же печенка со сливки! Тогда я решать запечь королевский краб целиком в горячий карамель из сладкий красный вино с гранатовый соус. Теперь мы делаем вот так, — он поливает кипящим соусом краба и закрывает блюдо серебряным колпаком. — Запечатать весь сок внутри. Чтобы краб пропитаться, пока карамель горячий. И при подаче нужно еще полить соус из гранатов и поджечь. Поэтому подавать блюдо буду лично я в его номер.

— Я тоже хочу лично в номер! — Кристина аж подпрыгивает на месте от нетерпения. — Я готовила гранатовый соус, поэтому поджигать должна я.

Гаспар бледнеет, закусывает губу и шипит:

— Подавать должен шеф-повар! Как художник! Как творец! В конце конца это называется: "Комплимент от шеф-повара". Ты шеф? Нет! Ты останешься в кухня готовить бешамель для других гость, — с этими словами он хватает подвешенный к скобам над головой сотейник, и сует в руки Кристины.

— Но… — пытается возразить Кристина.

— Или бешамель или я до конца жизни заставлять тебя резать этот ваш ужасный салат "Смерть французской кухне"!

— Это какой? — осмеливается спросить Марк.

Но делает это очень осторожно. Молодец насильник! Понял, что на этой кухне есть только один барин — сам Гаспар.

— Оливье! — с ненавистью выплевывает Гаспар.

Он решительно направляется на склад, выкатывает оттуда тележку. Аккуратно переносит на нее блюдо. Кладет рядом длинные спички, ставит бутылку красного вина, и важно выходит из кухни. Я спешу за ним. Но на пороге оглядываюсь, чтобы насладиться жалким видом Кристины.

Она, молча глотая слезы, стоит возле плиты над сотейником, активно орудуя в нем деревянной ложкой.

Глава 5. Убери клешню, королевский насильник!

— Так, ну вы пока подавайте, а я пойду проверю кое-что, — Артем, не дожидаясь лифта, спешит вверх по лестнице.

Было бы хорошо, если бы Марк тоже ушел. Но он, как назло, стоит возле лифта и явно уходить не собирается.

— Вообще-то для подачи гостю комплимента от шеф-повара достаточно самого шеф-повара и управляющего, — как бы ни к кому не обращаясь говорю я, поправляя прическу, у которой сегодня явно революция.

Непослушные пряди так и норовят выбиться из низкого "узла" на шее. Нужно было еще пару шпилек воткнуть в прическу. А я спешила, задумалась и подколола только две. Теперь расплачиваюсь лохматой растрёпанностью за невнимательность.

— У нас теперь в отеле двое управляющих, — немедленно возражает Марк.

— Ну если быть совсем точными, то трое, — поправляю его я.

— Артем не в счет, — отмахивается он. — Можете сразу вычеркнуть его из списка.

— Это почему?

— Он не создан для работы. Такой же пустой, как его мамочка.

Да уж! Сложные у них семейные отношения!

Дружной троицей — я, Марк и Гаспар, мы выходим из лифта на последнем этаже, где расположен президентский люкс, и медленно катим тележку по коридору. Причем все трое держимся за поручень. Возле двери нам приходится разделиться, и Гаспар, завладев, наконец, тележкой, вкатывает ее в номер и замирает рядом с торжественными лицом. Мимо по коридору проходит Леня. Он сопровождает гостью отеля, галантно журча:

— Сударыня, я немедленно починю кондиционэр! Ибо такая роскошная женщина должна задыхаться только от любовного пыла, но никак не от жары.

— Ах, какой вы забавный! — глубоким сопрано восклицает гостья лет сорока пяти.

Типичная ягодка опять, ухоженная, вылощенная, яркая блондинка, она одета в красивый летний брючный костюм. Ягодка — известная оперная певица, которая в первый раз гостит в нашем отеле. Быстро открываю ежедневник и делаю заметку: "Проследить за Леней".

Шива наш — неисправимый бабник. Хотя очень обижается, когда ему это говорят в лицо. Потому что считает себя последним романтиком и, действительно, влюбляется в каждую женщину. Причем смертельно и навсегда. Вернее, до следующей знойной красавицы. А недостатка в них он не испытывает.

Леня высокий, мускулистый, и что интересно: все это благодаря удачной генетике. Так как никакого спорта, кроме метания в рот рюмок и бутербродов, Леня не признает. Ест и пьёт от души и от пуза, и из кухни ресторана почти не выходит. При этом ни на лице, ни на теле совершенно не видны следы активных возлияний. Ему даже Кин Конгыч завидует. Леня моментально находит подход к женщинам старомодной поэтичностью и романтичностью. Всех пассий он называет "сударынями" или "барышнями", отчего женщины сразу млеют.

Кроме того, ходят активные слухи, что Леня отличается небывалой мужской силой и харизмой. Что, видимо, правда. Потому что богатые гостьи отеля моментально западают на него, как только он берет в руки гитару, и, прикрыв миндалевидные глаза, мягким баритоном выводит:

— Отворив потихоньку кхаааалитку…

Беда в том, что гостьи отеля после мимолетной интрижки возвращаются к своим богатым мужьям, а Леня страдает, заливая горе всем, что попадется под руку. Поэтому я обычно стараюсь пресечь его поползновения на корню. Так как давно известно: как только Леня уезжает в увлекательный тур по запою, в отеле ломается вообще все. А учитывая, что в данный момент у нас намечается интимный ритуал облизывания инвестора, разбитое сердце Шивы нам сейчас очень некстати.

Леня с любопытством заглядывает в номер и удивленно присвистывает:

— Ух, как у вас тут все красиво и торжественно! Прям почетный караул у Кремлёвской стены! Или у Стены Плача! А там что за деликатес? — Леня протягивает руку к колпаку над блюдом.

Гаспар немедленно бьёт его по руке и восклицает:

— Не сметь трогать шедевр! Здесь, как в Лувр: только смотреть, и только после того, как подам. Это королевский краб в горячий карамель из красного сладкого