Шрифт:
Закладка:
— Менты!
Группировщики моментально сорвались с места и побежали в парк. Игорь шагнул к избитому, протянул руку
— Встать можешь?
Парень — такой же как те, в куртке, опершись на руку, с трудом поднялся. Лицо его было в крови и грязи
— Ты кто? С какого района?
— С этого.
— Не прописался что ли еще?
— И не собираюсь.
— Забьют они тебя.
— Пусть попробуют.
От остановившегося УАЗика — набегали менты.
Темнело рано, за зарешеченным окном местного РОВД была уже ночь. Пахло хлоркой, сырой водой и бедой, снизу доносились крики — какого-то алкаша доставили.
Дознаватель снял с него показания, сильно подивившись, что пацан его возраста не только признался в драке, но и подробно перечислил приметы оппонентов, стучать было не принято — и ушел, оставив его одного. Из карманов у него все забрали, теперь ждать либо дежурного, либо опера местного. По определенным причинам он хорошо знал и структуру РОВД и полномочия каждого в его штате. Его посадили в коридоре, на расшатанный стул и он спокойно ждал.
Наконец появился мужик, явно опер, не в форме, лет тридцать с чем-то. резкий на вид, в белой ветровке. Он не знал, что это был тогда уже легендарный Айдар Торопов, один из оперов, которые разгромили Тяп-Ляп (четыре смертных приговора, два потом заменят на пятнадцать лет). Он с шумом отпер кабинет — но чужой, Игорь это понял по заминке, когда тот ключ вставлял. И еще по одной — как свет включать.
— Проходи. Чай будешь?
— Не откажусь.
Опер поискал все нужное, сунул в банку с водой кипятильник. Поморщился, глядя на немытые чашки — но мыть не пошел. Сел на стол, на стол бросил пакет с изъятым у Игоря
— Забирай. Оперотряд значит
— Он самый.
— А эти...
— Шел мимо.
— Ну, понятно...
Вода в банке забулькала, закипела
— Насчет тебя Волков с Одессы позвонил, не поленился. Знаешь его?
— Знаю.
Опер усмехнулся, достал кипятильник, бросил заварки
— Ишь ты какой. Как в гестапо на допросе. Волков просто так ни за кого звонить не будет, так что — Айдар.
— Игорь.
— Твои приедут сейчас, а пока... действительно мимо проходил?
— Ну.
Опер хмыкнул
— Обоих кого ты приложил — отвезли в больницу. У одного сотрясение мозга, у другого подозревают прободение желудка. Оба — матерые мотальщики, с Теплоконтроля. Ты где так бить научился?
— Занимаюсь.
— Занимаешься. Ну, смотри. Битой мордой тут никого не удивить, тем более что потерпевшие в милицию не идут. Но если будет тяжкий вред или труп — это мы прикрыть уже не сможем.
Игорь промолчал.
— И еще имей в виду. Если ты там привык к мушкетерскому — позвольте сударь — то тут забудь. Нападают обычно со спины, с арматурой, с молотком. Несколько человек на одного — легко. Сшибут с ног — пиши, пропало, в мясо запинают. Так что теперь — всегда за спину смотри.
Торопов написал что-то на листке записной книжки, вырвал
— А так заходи. Тут адрес и кабинет. Скажешь внизу, что ко мне — пропустят. И звони, если что. Один в поле не воин, верно?
Игорь кивнул
Зазвонил телефон, Торопов поднял трубку, послушал
— Приехали. Давай, допивай и пошли.
Внизу ждал мужик, лет сорока, аккуратные офицерские усы, ранняя проседь в волосах и интересная обувь — кроссовки, причем иностранные. Игорь знал, что к кроссовкам привыкают те, кто служил там, за речкой. А среди командиров отрядов таких было немало.
Обменявшись рукопожатием с Тороповым, с милиционером с майорскими погонами и красной повязкой — дежурный, все решения принимает сейчас он — мужик посмотрел на Игоря, кивнул
— Пошли. По дороге поговорим.
Они вышли в ночь, где бухтел на холостом ходу армейский УАЗ с гражданскими номерами. Понятно, списанная. В ДОСААФ техники было много списанной, и не только техники. Все списанное отдавали им — мебель, шкафы...
— Меня Валерий Васильевич зовут — сообщил мужик, устраиваясь за рулем — тебя родители не обыскались?
— Наверное. Игорь Эйдельман
— Говори адрес. По дороге поговорим...
Игорь назвал адрес.
Как оказалось, увезли их на другой конец города и не просто так — не раз было, что выпущенных из участка на улице ждали оппоненты, довести драку до логического финала. Пока ехали, Игоря поразили две вещи: размер самого города, и почти полное отсутствие освещения. Дорога еще как-то освещалась, а по второстепенным улицам — уже мрак. По сравнению с яркой Одессой — это навевало уныние.
— Как ты попал то сюда? спросил Валерий Васильевич, правя машиной
— Отца перевели. Он главный инженер на заводе.
— Каком?
— Резинотехнических изделий.
— Ого. Ну, поздравляю.
— Это с чем.
— Завод РТИ — это как раз рядом с Теплоконтролем. Не знаю к добру ли...
...
— Ты сам то кстати как, нормально? А то посмотрел, вроде цел, а может, в больницу надо.
— В больницу им надо.
— Да я уж знаю. Один из этих — у него мать в школе работает, всех на ноги подняла. В каком весе боксируешь?
— Второй полусредний.
— Медалист?
— Область. Мастер спорта.
— Ну, совсем хорошо. У нас в этом весе как раз никого сильнее первого разряда нет.
— А вы...
— Я старший по городу. Зал у нас основной — на базе суворовского училища, с суворовцами и боксируем. Еще на армейскую учебку ездим, когда там свободно. Ты сам то вставать на учет — собирался?
— Не успел.
— Сразу в драку влетел, понятно. Понял, что за город?
Игорь невесело усмехнулся
— Да понял. Сразу в драку, как собаки кинулись.
— При них наверное старшак их был. Это, наверное, прописка была — человека избить
— Какого?
— Да любого. Кто на дороге встретился. При старшаках давать ход назад нельзя, потом самого свои отметелят. Здесь вообще... худо всё.
— А почему так, Валерий Васильевич.
— Кто знает. Я ведь сам нездешний, в Суворовском сейчас преподаю. Суворовцы кстати тоже в патрулях участвуют, пацаны — кремень. Говорят, еще лет десять назад не было такого, а сейчас.... Сюда?
— Да, вроде.
— Завтра приходи. Открепительное не забыл?
— Нет, дома.
— Не забудь. Социализм это учет и контроль. К Вахиту в пятерку пока пойдешь. У него как раз человека не
