Шрифт:
Закладка:
Заглядывая под лестницу, я вижу очертания человека, прячущегося там. Я хмурюсь еще сильнее, напрягая зрение, чтобы разглядеть получше. Контур имеет форму женщины, и я могу только предположить, что, кем бы она ни была, она понятия не имеет, что я сейчас здесь живу.
Какого хрена она там делает?
— Эй, какого хрена? — Восклицаю я, и гудение немедленно прекращается.
В руке девушки загорается фонарик, которым она направляет в мою сторону, ослепляя меня, пока я пытаюсь прикрыть глаза и получше рассмотреть, кто это.
— Бетани? — Спрашиваю я со смущением в голосе, кладу доску на песок рядом с собой и смотрю на нее. Это действительно она?
Светлые волосы, собранные в простой хвост, и мерцающие голубые глаза говорят мне, что это так, но какого черта она здесь делает, прячась под лестницей? Я чуть ли не гнался за ней до дома. В этом нет никакого смысла.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, и я почти смеюсь. Разве не я должен спрашивать это? Я почти так и сделал, но мне удается сдержаться, хотя обычно я не забочусь о своем фильтре.
— Я живу здесь, — отвечаю я, неловко вставая и глядя на нее сверху вниз. Я наблюдаю, как ее глаза расширяются, свет фонарика падает на ее лицо, когда до нее доходит.
— Мне так жаль, я не знала, — бормочет она, с трудом поднимаясь на ноги, и внезапно начинает запихивать случайные предметы в свою сумку, при этом выбрасывая фонарик на песок. Я просто смотрю в замешательстве.
Через мгновение она, кажется, приходит в себя, ее рюкзак перекинут через плечо, а фонарик снова в руке. Ее глаза бегают по сторонам, как будто она пытается обойти меня без какого-либо дальнейшего взаимодействия.
— Бетани, что происходит? — Я спрашиваю спокойно, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко, пока ее пристальный взгляд лихорадочно ищет мой. — Не хочешь зайти внутрь? Мы могли бы поболтать там, — предлагаю я, но она уже качает головой, направляясь ко мне.
— Нет, нет. Все в полном порядке. Извини, что побеспокоила тебя, — бормочет она, и мой разум выходит за рамки попыток понять все это.
— Бетани, я думал, ты ушла домой. У… у тебя есть дом? — Я чувствую себя гребаным мудаком из-за того, что задал этот вопрос, но что еще я должен был подумать? Она прячется под ступеньками моего пляжного домика. По общему признанию, я не видел ее здесь раньше, но что-то здесь просто не так.
— Конечно, у меня есть дом, я просто… Я… Знаешь что? Это не имеет значения, — лепечет она, отступая от меня, как испуганная кошка.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь выглядеть менее устрашающе, отодвигаясь, чтобы дать ей больше пространства. — Ты уверена? Потому что я понятия не имею, который сейчас час, но, скорее всего, уже за полночь, а это не самое идеальное время для людей, чтобы оставаться на улице в одиночестве глубокой ночью, — тихо говорю я, стараясь не напугать ее еще больше, чем она уже напугана.
— Как и ты? — парирует она, ее взгляд все еще пугливый, и то, как она поворачивает фонарик, заставляет меня остановиться, когда я замечаю намек на синяк у нее на щеке. Этого раньше там точно не было. Я бы заметил это.
Я пережил достаточно избиений в приемных семьях и наблюдал столько же, чтобы заметить небоевую травму за милю.
— Бетани, мне нужно, чтобы ты зашла внутрь, чтобы я мог взглянуть на твое лицо, хорошо? — Я протягиваю руку в ее сторону, наблюдая, как ее глаза расширяются от удивления, но она не бежит и не движется ко мне, она просто стоит на месте.
— С моим лицом все в порядке, — шепчет она, не поднимая руки, чтобы прикрыть его или привлечь внимание к тому, что я имею в виду. Это явный признак того, что ее уже пару раз били, и это поражает меня еще больше.
Я пытаюсь представить, что могло произойти с этого момента до того, как я последовал за ней домой. Чего я не вижу в этой девушке?
Я не знаю, что сказать или сделать, чтобы успокоить ее, но мои детские травмы заставляют меня хотеть протянуть ей руку помощи просто-так. Это негласное соглашение.
— Это полностью зависит от тебя. Ты не обязана мне ничего рассказывать. Я не буду задавать тебе никаких вопросов, и ты можешь зайти внутрь, где теплее. Или я могу следовать за тобой повсюду, пока ты не окажешься в безопасности где-нибудь внутри, может быть, в доме друга? Я не знаю, но я не могу оставить тебя вот так. — Ее глаза закрываются, когда она, вероятно, прокручивает в уме все возможные сценарии, и я чувствую необходимость продолжить объяснения. — Там есть вторая спальня. Ты могла бы пойти прямо к ней, без каких-либо вопросов. — Я заставляю свой голос оставаться спокойным и нежным, желая убедиться, что она не только понимает, насколько серьезно я к этому отношусь, но и то, насколько серьезно я отношусь к своим словам.
Ее глаза находят мои, в них плещется смесь усталости, любопытства и неуверенности. Она нервно проводит рукой по губам, ища мой взгляд, но я не знаю, что ей нужно увидеть, чтобы понять, что я говорю искренне.
— Без вопросов? — она, наконец, отвечает, внезапно теряя уверенность, чтобы встретиться со мной взглядом, и я воспринимаю это как победу. Это всего лишь крошечный осколок в ее броне, но если это означает, что я смогу затащить ее внутрь, где безопасно, я воспользуюсь этим.
— Без вопросов, — повторяю я в подтверждение, наконец опуская руку, потому что знаю, что она ее не возьмет.
Я машу ей рукой, чтобы она первой поднималась по ступенькам, и, кажется, проходит целая вечность, прежде чем она это делает, нерешительность все еще играет в ее голове. Однако в ту секунду, когда она начинает двигаться, я оказываюсь прямо за ней, стараясь не занимать ее пространство, моя доска для серфинга давно забыта, и я позволяю ей идти впереди. Покачивание ее задницы заставляет меня остановиться, но я качаю головой, понимая, что сейчас действительно не время для этого.
Когда мы добираемся до верха, я обхожу ее, чтобы открыть двери во внутренний дворик, но она по-прежнему отказывается смотреть мне в глаза, когда я включаю свет. Взгляд
