Шрифт:
Закладка:
Т о л с т о п я т о в. Да-да, вы правы. Но в такой атмосфере я дольше находиться не могу.
Б о л ь ш а к о в. И люди меняются, и атмосфера меняется.
Входит Н а т а ш а.
Н а т а ш а. Федя, может, мы ужинать будем?
Б о л ь ш а к о в. Обязательно! Степан Сократович, присоединяйтесь к нам.
Т о л с т о п я т о в. Простите, с большим бы удовольствием, но у меня сегодня заключительная лекция в техникуме. Должен идти.
Б о л ь ш а к о в. Жаль.
Т о л с т о п я т о в. До свиданья! (Уходит.)
Долгая пауза.
Б о л ь ш а к о в. Да… «Трудно жить и бороться за волю, но легко за нее умереть».
Н а т а ш а. К чему это ты, Федя?
Б о л ь ш а к о в. Так, вспомнилось.
Садятся за стол.
Н а т а ш а. Федя, что у тебя за отношения с Булановой?
Б о л ь ш а к о в. А что? (Пауза.) Видишь ли, Наташа, судьба Булановой как-то удивительно слилась с моей судьбой.
Н а т а ш а. Каким же образом?
Б о л ь ш а к о в. Обнаружилось редкостное совпадение. И ее зовут Настей, и мою дочь так звали. У Булановой отец был пограничником, и я служил на границе. А она что, приходила сюда?
Н а т а ш а. Да, объясняться с тобой приходила.
Б о л ь ш а к о в. Объясняться?.. Ты говорила с ней?
Н а т а ш а. Да, поговорила по душам. (Улыбаясь.) Федя, а я не знала, что у меня тут грозная соперница имеется. Я вначале даже растерялась.
Б о л ь ш а к о в. Ну? (Шутя.) Бойся, а то, чего доброго, отобьет меня у тебя.
Н а т а ш а. Эх, Федя, плохо ты знаешь нас, женщин. Муж, которого может увести на веревочке первая попавшаяся женщина, — это же не муж, а бродячий телок. А с бродячим ни первая, ни вторая жена радости большой не увидит.
Б о л ь ш а к о в. Ну и как, все выпалила?
Н а т а ш а. Все по порядку рассказала. И то, что любит тебя, и то, что ходит с тобой на прогулки, и даже о своей ночевке у тебя сообщила.
Б о л ь ш а к о в. Так сразу во все свои тайны и посвятила? Ну вот и доверяй вам свои сердечные дела.
Н а т а ш а. А как только узнала, что я твоя жена, так тут же заявила, что она на стройке больше не работает, о чем попросила тебе сообщить.
Б о л ь ш а к о в. Как это — не работает? Вот девчонка, вот взбалмошный ребенок! Никакого сладу с ней нет.
Н а т а ш а. Вот видишь, нет тайны, которая не стала бы явью.
Б о л ь ш а к о в. Ты веришь мне?
Н а т а ш а. Знаешь, Федя, я так хорошо знаю тебя и так хорошо поняла Буланову, что можешь вопросов не задавать.
Б о л ь ш а к о в. Спасибо, Наташа. (Обнимает, целует.) Я не мог не заинтересоваться ее судьбой. Да ты же сама первая меня осудила бы, если бы я побоялся сплетен и не подал ей руки.
Слышен вой сирены, заводские гудки.
Н а т а ш а. Это что? Тревога?
Б о л ь ш а к о в. Да, тревога, Наташенька. (Быстро одевается.)
Н а т а ш а. Паводок?
Б о л ь ш а к о в. Наверно, ледяной затор.
Появляется З о н д а е в, он в телогрейке и в заячьей шапке-ушанке, за ним — М а р к и н.
З о н д а е в. Товарищ Большаков! Беда! Большая беда пришла.
М а р к и н. Котлован под воду уходит.
Б о л ь ш а к о в. Вы с плотины?
М а р к и н. Оттуда. За вами прибежали.
Б о л ь ш а к о в. Прокофьев там?
З о н д а е в. Нет, он еще с охоты не вернулся.
Входит Т о л с т о п я т о в.
Т о л с т о п я т о в. Федор Федотович!..
Б о л ь ш а к о в (перебивает). Знаю! Прокофьева нет. Принимайте командование на себя.
Т о л с т о п я т о в. Я готов.
Н а т а ш а. Федя, может быть, мне не ехать?
Б о л ь ш а к о в. Нет, ты должна ехать. Билеты на самолет я заказал. Машину до аэродрома тоже.
Н а т а ш а. Да, но…
Б о л ь ш а к о в. Отложить срок защиты диссертации? Не вижу оснований. Я постараюсь проводить тебя. Пошли, товарищи!
Большаков, Маркин и Зондаев уходят.
Т о л с т о п я т о в (вдогонку). Секундочку, я задержусь. (Подходит к телефону, берет трубку.) Дежурного диспетчера… Прошу срочно вызвать на плотину начальников участков… Да! И начальников служб — сейчас же… Толстопятов. (Снова звонит.) Город?.. Штаб авиачасти… Да… Командира!..
З а н а в е с.
Картина седьмая
Ночь. Метель. Воет декабрьская вьюга. Слышен рокот моторов, голоса рабочих. Полукруглая бетонная стена — шлюз. На стене металлические скобы — лесенка на верх плотины ГЭС. Стена покрыта морозным инеем. На скобах образовалась ледяная корка. Сверху мощные лучи прожекторов освещают дно. Шлюз соединен с другими, образуя как бы коридор. У стены горит небольшой костер.
На сцене — Т о л с т о п я т о в и П о д х в а т о в.
Т о л с т о п я т о в. Я спрашиваю, товарищ Подхватов, почему не все насосы работают у вас?
П о д х в а т о в. Степан Сократович, насосы тоже имеют право на отдых. Они же то и дело перегреваются.
Т о л с т о п я т о в. А вы докладывали главному механику? Что он смотрит?
П о д х в а т о в. Он на верхней перемычке.
Т о л с т о п я т о в. А что делают ваши механики?
П о д х в а т о в. Они настаивают, чтобы насосы отправить в ремонтные мастерские.
Т о л с т о п я т о в. Кто у вас командует на участке: вы или механики?
П о д х в а т о в. Командую я, но…
Т о л с т о п я т о в. Так вот, Николай Афанасьевич, приказываю вам, да-да, приказываю: насосы не снимать! Пусть ремонтируют тут, на месте.
П о д х в а т о в. Степан Сократович, но этого сделать невозможно. Моторы же надо разбирать!
Т о л с т о п я т о в. И еще: откачку воды не прекращать ни на секунду. И вы, Николай Афанасьевич, несете персональную ответственность. И прошу учесть это!..
П о д х в а т о в. Как вам угодно.
Вбегает З о н д а е в.
З о н д а е в. Товарищ инженер Подхватов, сколько, понимаешь, можно ожидать, а?
П о д х в а т о в. Товарищ Зондаев, я уже сказал и вам и Маркину — производить сварку внутри трубы я не разрешаю! Потрудитесь снять верхний слой земли с нее, найти трещину и положить внешний шов.
Т о л с т о п я т о в. Позвольте, о какой трубе идет речь?
П о д х в а т о в. Я не успел вам доложить, но у нас несчастье: лопнула всасывающая труба на насосной станции.
Т о л с т о п я т о в. Как? И вы молчите?! Ну, знаете ли… Чтобы заделать трещину, надо сварку произвести в два шва: снаружи и изнутри.
З о н д а е в. Вот именно. Мы про это-то ему и толкуем, а он, понимаешь, талдычит одно и то же: «Не могу, нельзя, не разрешаю».
П о д х в а т о в (Зондаеву). Да, я не могу! Да, я не желаю… рисковать вашими жизнями.
З о н д а е в. Ты, понимаешь, за свою жизнь беспокойся.
П о д х в а т о в. Товарищ Зондаев, а если вы отравитесь газами, отвечать за вас будет Подхватов?
З о н д а е в. Зачем отвечать? За меня не надо отвечать. Я сам за себя отвечу. Дело горит, а ему, понимаешь, свою шкуру жалко!
П о д х в а т о в. Товарищ Зондаев, прошу без оскорбления личности!
З о н д а е в. Степан Сократович, а вы?
Т о л с т о п я т о в. Прошу срочно, немедленно приступить к заделке трещины.
З о н д а е в. Значит, разрешаете? Спасибо! Большое спасибо, товарищ главный инженер! Сто лет будете жить! Нет, мало — двести! (Убегает.)
П о д х в а т о в. Степан Сократович, ваше решение до добра не доведет.
Т о л с т о п я т о в. Пройдемте к месту аварии.
П о д х в а т о в (на ходу). И я предупреждаю вас, Степан Сократович, за последствия я не отвечаю!
Уходят. Появляются р а б о ч и е. Они несут кули с цементом, не останавливаясь проходят мимо. Появляются Б о л ь ш а к о в
