Эта морока заняла у подполковника Соколовского более получаса. Клавиатуру компьютера, которую сотрудники управления звали просто клавой, он никак освоить не мог, печатал только одним пальцем, как сам говорил, клопа давил. Мало того что некоторое время назад начальство обязало следователей дублировать все материалы уголовных дел в оцифрованном виде. Это и так заставляло его порой засиживаться в кабинете на лишний час, если не больше. А тут еще и отчет пришлось писать по первому же дню следствия, когда и отчитываться-то практически не в чем.

«Наверное, и по всем последующим дням тоже придется мне это делать», – подумал Сан Саныч, хорошо знавший характер своего прямого руководителя.

Нрав этот был совсем не сахарным, говоря проще, порой даже вздорным. Как так случилось, что именно Спиридонов стал руководить основным следственным ядром области, подполковнику юстиции было непонятно. Он занял эту должность, видимо, просто потому, что ему, бывшему партийному работнику, необходимо было дослужиться до пенсионного возраста, который так некстати оказался повышен.

Многие толковые и дельные следователи попросту не смогли сработаться с новым руководством и ушли кто куда. Некоторые стали адвокатами, другие – следователями в районных отделах полиции. Они занимались, например, поиском вора, укравшего у вечно пьяного пожилого соседа пару калош, и про серьезные расследования только краем уха слышали. Да и то если к ним запрос за подписью того же Спиридонова поступал.

Но самого начальника следственного управления такое положение вещей ничуть не смущало. Он каким был, таким и остался. Ему, кажется, хватало того, что его дома жена поддерживала. Там он, видимо, так часто говорил о том, что является незаменимым специалистом, что сам уже давно нисколько не сомневался в этом. Мысль, тем более озвученная, материальна. Эта истина известна всем.

Однако некоторые сотрудники следственного управления сумели-таки приспособиться к характеру руководителя. В их числе был и подполковник Соколовский. Он быстро и легко понял, что Спиридонову лучше не возражать, а просто-напросто заниматься своим делом. Тогда он ни во что не будет вмешиваться, что само по себе очень важно. Порой следует поддакивать ему, при подходящей возможности, когда это не выглядит нарочито унизительно, льстить, подсказывать что-то при решении очередного кроссворда. Ведь ими полковник был увлечен даже больше, чем своей женой, крупной и статной женщиной. Соколовскому казалось, что его начальник должен ползать по ней и кричать от восторга: «Неужели это все мое?»

Пока сельские участковые пытались разыскать человека по фотороботу, подполковник Соколовский решил все же, в соответствии со своими довольно скромными возможностями, выяснить, где жил целый год Антон Петрович Рыбаков, недавно убитый. Этот вопрос никак не давал старшему следователю покоя. Сан Саныч интуитивно чувствовал, что ответ на него позволит ему приблизиться к решению задачи.

Посмертная фотография, как говорили свидетели, видевшие Антона Петровича в реальности, мало походила на оригинал. Проломленный висок или лужа крови видны были на всех снимках, с любого ракурса. Так уж сработал фотограф дежурной оперативной группы. Снимок с паспорта тоже ничего не передавал, делал лицо попросту плоским и хронически опухшим.

В итоге подполковнику юстиции пришлось просить эксперта, чтобы тот поколдовал с фотографиями и сделал из двух вариантов вполне приличный фоторобот, который не грех было бы и разослать участковым точно так же, как и предыдущий, не слишком-то удачный.

По первому фотороботу было получено только два ответа, то по второму почти сразу пришли шесть. В двух случаях участковые почти клятвенно утверждали, что похожий персонаж на их участке бывал в гостях у такого-то человека, Сан Санычу неизвестного. Однако по четырем случаям из шести, в том числе и по одному обнадеживающему, вскоре пришли опровержения. Такие люди и в самом деле гостили у своих деревенских друзей или родственников, но потом уехали. Всем им участковые позвонили, они были живы и здоровы. Следовательно, Антоном Петровичем Рыбаковым никто из них не являлся.

По двум оставшимся случаям дело обстояло сложнее. Один человек лежал дома мертвецки пьяный и дать какие-то вразумительные показания был способен только утром. Соседи, опрошенные участковым, вроде бы видели пожилого мужчину, похожего на фоторобот, хотя полной уверенности в этом не выражали. Но главное состояло в том, что жил он у этого пьяницы в то самое время, когда там как раз мог находиться Рыбаков, а потом исчез.

Во втором случае хозяина дома участковый просто не застал на месте. Он поговорил с соседями и выяснил, что у него тоже был гость, любитель в баньке попариться, отчего и запал людям в память. Этот человек жил по данному адресу чуть меньше года и основательно напоминал портрет, изображенный на фотороботе.

Найти хозяина дома можно было только в городе, где у него после смерти жены осталась однокомнатная квартира. Фамилию, имя и отчество, а также дату рождения данного персонажа участковый узнал у соседей, даже проверил в органах регистрации и сообщил подполковнику Соколовскому.

Сан Саныч, недолго думая, пробил адрес по справочной картотеке и сообщил его в районный отдел полиции. Он потребовал задержать этого человека и утром доставить к нему. Адрес почему-то показался подполковнику юстиции знакомым, но он примерно представил себе тот район и сообразил, что никого там не знает.

Пока старший следователь ждал новых сообщений по фотороботу, ему снова позвонила секретарша Лидочка и сообщила, что Валерий Захарович срочно требует его к себе.

– Сердитый он, – заботливо предупредила Лидочка Соколовского. – Ему из прокуратуры звонили, видимо, хвоста накрутили, поэтому и озлобился. Вы уж, пожалуйста, поаккуратнее, Сан Саныч, с ним. А то ведь его дурное настроение на мне отольется. Ну да не мне вас учить. Вы с Валерием Захаровичем и без меня ладить умеете.

«Если звонили из прокуратуры, значит, опять по поводу дела о покушении на Косицина», – подумал подполковник юстиции.

Он взял под мышку папочку с материалами уголовного дела, пока еще тонкую, ту самую, которую обнаружил минувшим вечером в своем почтовом ящике, и привычным деловым шагом направился в кабинет руководителя следственного управления.

В приемной он, как обыкновенно, кивнул Лидочке, словно недавно только виделся с ней.

Она традиционно качнула очками, подправила оправу на носу указательным пальцем и проговорила:

– Во второй раз только что спрашивал, интересовался, вызвала ли я вас.

– У него сейчас никого нет? – поинтересовался Соколовский.

– Нет никого. Заходите. Он документы подписывает.

Сан Санычу осталось только постучать в дверь, привычно выждать время, потребное на приглашение, которого за дверью не слышно, и войти. Голос у