первое, что бросается в глаза, когда выходишь из метро. В этом и заключается ее смысл. Это сооружение, которое превратилось в рекламный щит, новая оболочка, маскирующая здание, по-видимому, признанное слишком уродливым и устаревшим, чтобы появиться на экранах телевизоров по всему миру. Социальные дома из недавнего позорного прошлого, расположенные вокруг Олимпийского парка, во время Игр тоже временно обратили в рекламные щиты: их огромные бетонные торцы прикрыли рекламой кроссовок на тот случай, если те окажутся в поле зрения камеры. Ширмы эти, впрочем, сохраняются и поныне.

За «Отмелью», однако, становится очевидно, что Стратфордский торговый центр был здесь задолго до Олимпийских игр. То, что некогда, в 1960-х годах, отражало видение лучшего будущего для Стратфорда, теперь служит напоминанием о прошлом, о котором сегодняшние мечтатели хотят забыть. Торговый центр всё еще ожидает, что ему перепадет от Олимпийских игр. Внутри теснятся магазинчики с литовскими продуктами, прилавки крытого рынка, где торгуют спелым плантейном и желтым ямсом, а посетителей обдает соул из семидесятых. Бездомные с тяжелыми мешками прочесывают мусорные баки в поисках съестного и умываются в туалетах, где их вниманию предлагаются картонки, рекламирующие мотивированных ораторов («Осознай будущее») или адвокатов («Проблемы с визой?»)

Инь Стратфордского торгового центра расположен относительно его яна прямо на севере. Торговый центр «Вестфилд» построен специально для Олимпийских игр всемогущим австралийским девелопером как терминал выхода из метро в Олимпийский парк. Через него прошагали две трети всех посетителей Игр. Охранники старательно следили, чтобы прямого пути в парк, в обход этого парада брендов, не было. Сегодня это – самый посещаемый в Европе молл. Это – новейшая версия будущего для Стратфорда. Снаружи коллаж его витрин демонстрирует разнообразие плоских поверхностей, блестящих, сверкающих зеркал – филигранное стекло у элитарного Джона Льюиса и фальшивый сайдинг над входом в «Фэт фейс» как знак уютной аутентичности штанов для серферов, которые там продаются. Но кто же фотографирует «Вестфилд» снаружи? Делать это нужно внутри.

Внутри же, как на Саут-Банк, на радость желанным гостям устроено огромное увеселительное пространство, предоставленное в полное распоряжение толпы, ищущей новых ощущений для всех пяти чувств… вкуса, осязания, обоняния, зрения, слуха; только здесь это всё сооружено на пустом месте. Как и Саут-Банк, «Вестфилд» – бесконечная passeggiata[23]. Так же катится поток людей вниз по реке, с рассвета до заката и даже после, и так же предается заготовленным для них удовольствиям на фоне живописных декораций. Здесь тоже неожиданное – обычное дело. И эти туристы тоже добирались сюда не за той дешевкой, которой хватает в их повседневной жизни.

Архитектура торгового центра «Вестфилд», сама ее основательность, кажется, растворяется в потоке сияющих поверхностей, непрерывно и упрямо движущихся. Колонны в лучах подсветки, поверхности между исполинских вывесок отливают медью, бронзой, золотом, хромом. Пульсирующие экраны, словно всплывающие баннеры, через каждые десять шагов рекомендуют знаменитых шеф-поваров и новейшие блокбастеры. Когда прогуливаешься по «Вестфилду», иной раз кажется, что материальный мир вот-вот расступится, и ты, проскользнув, словно Алиса сквозь зеркало, в какой-нибудь монитор, окажешься в мире виртуальном. Это словно гулять в буран – бродить среди потоков света, слов и образов, которые метут по сетчатке, соперничая между собой за ваше внимание. «Клинтонс». Игровые автоматы «Жаркое лето», три игры по цене двух. «Вижн экспресс». «Уильям Генри Смит». «Маркс и Спенсер». Новый сериал – с июля на канале «Скай Атлантик». «Гуччи». Вступай в игру с новым предложением. Выиграй машину твоей мечты. Отпуск – это состояние ума. Паркуйся на весь день и ходи по магазину, пока не упадешь.

Что, довольно ли моего ослепительного города? Тогда настало нам время вернуться вспять.

Район Ковент-Гарден в Лондоне. Фотография 1974 г. London Metropolitan Archives

Глава вторая

Город мертвых

Депрессия повисла над страной, как туман.

Страна переживала странные метаморфозы…

Что же дальше? Разделят, распродадут, разграбят?

Маргарет Дрэббл[24]

Боб Хоскинс как градостроитель

Мы теперь – в совсем другом Лондоне, где-то летом 1979. Гарольд Шенд, бывший бандит из Ист-Энда в процессе легализации, на борту своей роскошной яхты мчится вниз по Темзе в компании нескольких официальных лиц, приглашенных на презентацию его проекта «Большое видение». Компания пестрая: местный продажный политик Олдермэн Гаррис, Парки, прикормленный Шендом полицейский, а в качестве почетных гостей группа американских бизнесменов: Шенд рассчитывает на их инвестиции в своей самой прибыльной сделке, которая, как он надеется, катапультирует его и его клочок земли в городе из грязного прошлого в светлое будущее, где будет больше яхт и больше канапе.

Свою выдающуюся речь Шенд начинает в манере Черчилля.

– Наша страна – уже не остров. Это – ведущая европейская держава. И я верю, что в этом десятилетии Лондон станет столицей Европы, избавившись от пережитков прошлого.

Он изо всех сил старается идти в ногу со временем.

– Милю за милей и акр за акром земли мы будем завоевывать для нашего будущего процветания. Никакой другой город мира не обладает такими возможностями для развития. Вот почему так важно, чтобы правильные люди управляли новым Лондоном. Проверенные люди, обладающие смелостью, знаниями и опытом.

В доказательство своих слов он театрально указывает на берег, на декорации убогого прошлого, акр за акром отживающие свой век, на необъятные территории лондонских доков, которые некогда давали жизнь торговым операциям самой большой из когда-либо известных империй в мире. Теперь здесь было тихо и по большей части пустовато. По проекту Шенда, объемы портовых зданий, раскинувшихся всего в нескольких минутах от Тауэрского моста, должны были смениться площадками для проведения в Лондоне Олимпийских игр 1988 года – площадками, которые он и рассчитывает возвести при скромной поддержке своих американских друзей. Идеи Гарольда представлял масштабный архитектурный макет, призванный произвести впечатление на потенциальных инвесторов: стадионы, кафе, рестораны, пристани для яхт того же класса, что и те, которыми владел он, и такие же роскошные жилые апартаменты, что и те, в которых он жил; не сомневаюсь, что, если бы мы успевали разглядеть макет более детально, то обнаружили бы там арт-галерею, концертный зал или, пожалуй, даже несколько залов, отданных на откуп его цивилизованной, светской любовнице. Американцам-инвесторам он обещает «моментальное разрешение на строительство», после чего, наклонившись, вполголоса обращается к Олдерману Гаррису:

– Эти янки думают, что у нас просто вшивая лавочонка. Убеди их!

Как видно, Шенд предвидел будущее. Будущее поражает зрелищами тех, кто готов принять перемены в сложившемся порядке вещей.

Многие помнят «Долгую Страстную пятницу» (1980) как фильм, в котором сцены насилия