Шрифт:
Закладка:
Поэтому, увидев его состояние, зная, что он не вылечился, я еще больше убедилась в необходимости переезда. Если он собирается следить за мной, то не должен видеть рядом ни одного человека. Никто не должен подвергнуться опасности. Не думаю, что до этого дойдет, но рисковать не стоит.
Своим присутствием, он хочет вернуть меня в тот омут, из которого я пытаюсь выбраться. Кирилл прекрасно знает, как влияет на меня. Он не хочет забывать эту трагедию, не хочет, чтобы я ее забывала. Вот его цель.
После разговора с начальником, не могу сосредоточиться на работе. Постоянно думаю, как лучше поступить. Одна часть меня — та, которая сидит глубоко внутри, очень хочет поделиться с ним своей историей. А другая рациональная, понимает — это невозможно.
Виктор для меня чужой, практически незнакомый человек. Я не знаю, как он отреагирует. Может, посчитает меня психически больной, с которой лучше не строить никаких отношений. Как нам работать вместе, если после того, как узнает все, и откажется от меня?! А такое произойдет с вероятностью 99 %.
Как бы хотелось надеяться, что начальник относиться к 1 %, который поймет и простит меня, это нереально. Никто не захочет встречаться с такой девушкой. Я просто его недостойна.
Очень тяжело сосредоточиться на работе, уже третий раз перечитываю документ, и все равно не понимаю его содержимого. Чтобы успокоиться, делаю себе чай и Виктору заодно.
Таня как ястреб следит за моими действиями. А около кабинета начальника забирает поднос.
— Я сама отнесу, — цокает, сильнее выпячивает грудь, и заходит.
Сколько нужно времени, чтобы поставить чай на стол?! Минута? Две? Ну, точно не 15, которые она там находится. О чем они говорят?
Неважно. Нужно распечатать декларацию, проверить расписание, убедить сестру о переезде… Серьезно, почему так долго?!
Дверь внезапно открывается, и Таня выбегает в слезах.
— Стерва! — Кидает мне, окидывая ненавистным взглядом, — ты пожалеешь.
Я в шоке. Только этого мне не хватало! Аккуратно стучусь в кабинет.
— Можно? — Не знаю, насколько я могу проявлять интерес в такой ситуации, решила проверить. — Все хорошо? Что-то случилось?
— Ничего, — отвечает Виктор, поправляя разбросанные по столу бумаги.
— Точно?
— Она тебе что-то сказала?
— Нет, — подхожу к нему и поправляю галстук. — Но красная помада на твоих губах говорит о многом.
— Прости.
— За что ты извиняешься?!
— Ты стала свидетелем неприятной сцены, — подходит близко, но я останавливаю его, вытягивая руку вперед.
— То есть, если бы я ничего не увидела, все было бы нормально?!
— Нет. Боюсь, ты можешь все не так понять.
— Тогда объясни, — прошу его, сама не понимая, имею ли на это право.
— А надо?! — Спрашивает Виктор.
Мы сейчас в таком положении, что сложно определить границы наших отношений. Он мне ничем не обязан.
— Наверно нет, — остается только уйти, но я стою на месте.
— Я рад, что ты пришла, и просишь объяснений. Значит, тебе не все равно. Несмотря на твою неуверенность, я хочу, чтобы ты хотела узнать, что произошло.
— Но я не знаю, хочу ли этого. — Как все сложно.
— Что ты сейчас чувствуешь?
Смятение. У меня достаточно своих проблем, поэтому неуверенна, нужно ли вникать в чужие. Я пришла, чтобы понять коснется ли это как-то меня.
— Я не злюсь. Просто…
— Она меня поцеловала, — говорит четко и громко, — сюда, — показывает пальцем, — прямо в губы.
Волна отвращения прокатывает по телу, стоит представить себе эту картину.
— Ладно. — Повышаю голос. — Мне это не нравиться. Сегодня Таня сказала, что ты делал для нее что-то особенное, потом вы 15 минут разговариваете, а затем целуетесь… А я не знаю, могу ли требовать объяснений…
— Можешь, — и чего он так радуется?! — Сейчас я даже ей благодарен.
— Неужели? — А вот я особой радости не чувствую.
— На самом деле все просто. Полгода назад ее мать попала в больницу, и я оплатил операцию. С тех пор она думает, что что-то значит для меня.
— Логичный вывод. Зачем ты это сделал?
— Так надо было. К ней это не имеет никакого отношения. Сегодня я сказал, что ничего к ней не чувствую, а она решила доказать обратное своим поцелуем.
— Надо было раньше это сделать. Теперь она считает, что я помешала вашим отношениям.
— Забудь ней. — Притягивает к себе. — Ты решила на счет вечера?
— Да.
«Но мое решение тебе не понравиться».
Глава 14
В конце рабочего дня, я немного сомневалась: отказать Виктору сразу, или после проведенного с ним вечера. Все-таки решила, отложить разговор, чтобы побыть вместе, почувствовать себя нормальной.
— Куда мы едем? — Спрашиваю его в машине, стараясь изо всех сил показать, что совсем не нервничаю. Да, с начальником мне комфортнее, чем с остальными, но все же не настолько, чтобы полностью расслабиться рядом с ним.
— Ко мне домой, — отвечает уверенно, будто в этом нет ничего странного.
— Домой? Ты же хотел поужинать…
Я думала, он повезет меня в ресторан, где будет много людей и поводов отложить разговор.
— Мы поедим. Я сам приготовлю.
Это плохо, остаться один на один… К этому я, пожалуй, не готова.
— Знаешь, тут такое дело… — Надо срочно придумать причину не ехать. — Мама написала, что я должна вернуться пораньше. Может, перенесем ужин на другой день?!
— Ты даже на телефон не глянула, — поворачивается, мгновенно раскусив мою уловку. — Прости, что давлю, но я, правда, переживаю за тебя.
— Может, ты просто поверишь, что мне ничего не угрожает?! И продолжим двигаться медленно.
— Нет, так не пойдет. — Останавливает машину возле частного дома, и берет за руку, — успокойся, я ничего тебе не сделаю. В любой момент ты можешь уйти. Но я прошу тебя остаться, и довериться мне. Пойдем?
Как завороженная киваю головой, и выхожу из машины. Чувствую себя виноватой за то, что разочарую его, но не могу отказаться от этого вечера. Только сегодня я выйду из омута, а завтра вернусь обратно, обещаю себе.
— Проходи, — говорит Виктор.
У него большой двухэтажный дом, с красивым современным ремонтом. В дверях к нам сразу выбегает кошка, громко мяукая.
— Привет, — мужчина гладит ее за ушком, — знакомься — это Катя, она очень хорошая, так что не шипи на нее, а это, — обращается он ко мне, — Лариса, единственная дама моего сердца.
— Ну, привет, — тяну к ней руку, но кошка отскакивает и прижимается всем телом к своему хозяину.
Тоже хочу иметь человеку, к которому можно прижаться, когда тебе страшно.
— Трусишка, — говорит Виктор своему питомцу,
