А Макс, справедливости ради, подумала, что и сама не может похвастаться хорошими манерами. Воспитывать-то её воспитывали, и неплохо, да только не очень хорошо вышло.

– Я не против, выставляйте, – радостно встрял Жерар.

– Ещё чего! – рассердилась Макс. – Мне велено за тобой приглядывать. Останешься на ночь здесь, под моим присмотром, и только попробуй сдвинуться с места!

– Но, мадемуазель, мы же не можем оставить его на ночь, – пробормотал Ролан. – Это не слишком удобно!

– И не слишком пристойно, – подмигнул ловкач. – Отпустите меня, а? К тому же я не могу снять ошейник, а по нему меня засечёт любое отделение полиции. К утру я вернусь…

– Ну уж нет. Знаю я вас, жуликов, ни за что никто бы не вернулся.

– Максис, моя… гм… кислость, придется мне сделать признание. Я вовсе не тот, за кого себя выдаю.

– Ага, вы чисты, как младенец, не вымогали деньги на домики для бездомных котят и не участвовали ни в каких аферах, – хмыкнула Макс. – Это всё делал ваш злобный двойник. Я слышала такие россказни!

– Вообще нет, я не как младенец… Хотя, если учесть, какими иногда грязными бывают маленькие дети… И кстати, моя мерзость…

– Мильфей, я вас прибью, и мне ничего за это не будет, – зарычала Макс, – перестаньте обзывать меня всякими словечками! Полоть ваши артишоки, я не желаю слышать, что я ваша… ваша…

– А, вот против чего вы протестуете, – захохотал ловкач.

Ролан уже примерялся с подносом к его голове, но Макс остановила слугу жестом.

– Да, тут вы правы, вы отнюдь не моя, – согласился Жерар. – Но и я не ваш! В смысле, не ваш подозреваемый. И поэтому про украденные миллионы ничего не расскажу. Я просто не знаю, где они.

– А откуда вам тогда известно про украденные миллионы? – подозрительно спросила Макс.

– Ниоткуда. Но зачем еще комиссару Бланшетту вылезать из своей пенсионной летаргии, а его кузену тревожить связи с не самыми приятными личностями, чтобы вытащить меня из каталажки?

В душе Максис поселились некоторые сомнения. Дежурный в участке ведь говорил, что к парню приходил какой-то родственник. Они вполне могли поменяться местами, переодеться…

Нет. Ну нет же! На шее Жерара самый настоящий ошейник, который снять и надеть без участия специального мага невозможно, как невозможно за пару минут незаметно поменяться одеждой… Врёт он, этот Жерар Мильфей, нарочно врёт, чтобы Макс его выгнала.

– Максис, – проникновенно сказал ловкач. – Я ведь всё равно с этой штукой далеко не уйду, любой полицейский, как заметит – отведёт меня куда надо, – и он провёл рукой по шее.

– Я готов потесниться и сторожить всю ночь, – сказал Ролан сдержанно, – если мадемуазель не возражает.

– Мадемуазель очень даже не возражает, – тут же откликнулась Макс.

Какое все-таки чудо этот Ролан! Пусть даже он старше, чем её дедушка!

– Но никаких «снять сторожок» или «убрать антимагический ошейник», – безжалостно заключила детектив. – Ночью вы будете спать, так что энергии я много не потеряю, а утром поедем к Бланшетту и возьмём у него «дядюшку Ноэля».

– Кажется, моя маленькая импровизация только что выросла в большую пьесу, – вздохнул Мильфей. – Как я буду с «дядей Ноэлем» на ноге ходить? Его же все видят! Позор-то какой.

– Ничего, переживете. Всё лучше, чем в тюрьме, – проворчала Макс.

– Но смысл?

– Как вы там высказались? Кузену Бланшетта нужны украденные миллионы. Скажете, где они – и свободны.

– Совсем свободен? – уточнил Жерар. – Как тот воробушек?

– Условно свободны, раз уж за вас уплачен залог. Ну, может, отсидите положенные два месяца или сколько там вам дадут за мелкое мошенничество и вымогательство на улицах, – сказала Макс.

– То есть за украденные миллионы точно отдуваться не мне? Это уже хорошо, – задумчиво произнёс Жерар. – Осталось только узнать, кто их украл и куда спрятал, и всё – я буду свободен, как ветер. Да?

Макс порядком устала от этого бесконечного трёпа.

– Не валяйте дурака, Мильфей, признавайтесь, – сказала она.

– Ну вот как узнаю, так и признаюсь, – ответил Жерар. – В этой вашей квартирке есть где помыться? И пижама, мне бы не помешала пижама.

– Умыться можно в кухне, там нагрета вода. Спать будете у меня, я потеснюсь, – не слишком приветливо, хоть и вежливо сказал Ролан. – А вот пижаму я вам не дам, не обессудьте.

– Ну как угодно, – пожал плечами Жерар. – Буду хорошим мальчиком и пойду спать.

– Он же ничего там не украдет? – спросил Ролан, когда ловкач вышел в кухню и принялся там лить воду и фыркать, как слон на водопое.

– В кухне? – фыркнула Макс. – К тому же, Ролан, это не вор. Это аферист.

– Ну а разница-то какая, мадемуазель? Разве что вор втихаря утащит, а аферист вначале уболтает и сделает так, будто мы сами ему всё отдали.

– Вряд ли он польстится на наши кастрюли и сковородки, – пожала плечами Макс.

Видимо, афериста в самом деле не прельщала кухонная утварь: он только умывался, и всё. Вскоре он появился в дверях столовой и сказал, что готов проследовать в свою новую камеру под охраной бдительного дворецкого. Перед тем, как удалиться в соседнюю квартирку, Мильфей снова предложил снять с него заклятие, которое называл «сторожок». Макс только коротко рассмеялась.

– Не выйдет. Я крепче, чем ты думаешь, ловкач. И пока ты во всём не признаешься, свободы тебе не видать.

– Вот теперь вы перешли на «ты», – с легким упреком сказал Жерар. – И что мне, отставать от вас? Так продвинулись в отношениях… не упускать же случай?

– Упустите и отправляйтесь уже спать. Как я от вас устала, – вырвалось у Макс.

– Мне кажется, не от меня вы устали, а от себя самой. Вы слишком серьёзная, – сказал Жерар и внезапно взял Макс за руку.

Она даже не успела ничего сделать, а он поцеловал в запястье и тут же отпустил.

– Доброй ночи, Максис Жаклин д`Обер, – сказал без усмешки.

И ушёл под конвоем Ролана в его конуру.

Будет, наверно, спать на диванчике, не уступит же Ролан ему свою кровать?