Шрифт:
Закладка:
Свернув по коридору за угол, я очутился в следующем коридоре, ведущем в левое крыло здания. Посреди коридора сидел Чижиков, а рядом с ним на полу валялись осколки, бывшие когда-то графином из-под воды. Вода растеклась по полу. А ещё было похоже, что перед тем как разбить графин, Чижиком пролил воду на себя и теперь сидел в луже.
— Марк, а ты что здесь делаешь? — слова уже вырвались, и я тут же мысленно себя обругал. Более идиотского вопроса придумать было просто невозможно. Что он тут делает, сидит, мать твою!
— Сижу, — рявкнул молодой офицер. — Твоя рысь меня с ног сбила. И… Женя, почему она у тебя сине-зелёная?
— Макр растительный сожрала, — машинально ответил я. — Похоже, она цвет меняет, когда пугается или начинает нервничать. Чижиков, ты зачем Фыру напугал?
— Надо же, какая пугливая рысь. А сразу и не скажешь. Руку мне дай, я, похоже, ногу повредил, не могу подняться, — процедил Чижиков.
Я протянул ему руку, но, когда он попытался подняться, но взвыл и рухнул обратно в лужу. Похоже, ногу он повредил серьёзнее, чем самому казалось.
— За шею держись, — посоветовал я Марку.
Он собрался, обхватил меня за шею, стиснув зубы. Я рывком поднял его на ноги. На этот раз Чижиков не орал, потому что морально готовился к боли. Обхватив его за талию, поддерживал, пока он допрыгал до комнаты.
По дороге выяснил подробности произошедшего. Марк захотел пить, но воды в графине не оказалось. Он попробовал кого-нибудь позвать, но ничего не получилось. Ну так это понятно, горничные в это время почти все в поместье были отправлены. Тут и в обычное время ни воды, ни еды не допросишься, а сейчас и подавно. В общем, отправился Чижиков искать питьевую воду, разумно предположив, что из крана пить, конечно, можно, но не всё время. Он даже нашёл кухню и наполнил графин водой, чем мог гордиться.
Но, когда Марк шёл обратно в свою комнату, в этот же коридор выползла зевающая рысь. Уж не знаю, то ли от неожиданности, то ли от чего-то ещё, но Фыра, увидев Чижикова, понеслась прямо на него, и опрокинула на пол вместе с графином. А когда он разбился, а Чижиков начал материться, испугалась и позеленела, чем ввела Марка с некое подобие ступора.
Призванный Лебедев недовольно осмотрел Чижикова, сказал, что от ушиба задницы и небольшого растяжения никто ещё не помер. Зафиксировал ногу, обезболил и попросил больше не отвлекать его от важной работы по пустякам.
Оставив Чижикова слегка приходить в себя, я направился за Сусликовым. Он шёл мне навстречу по коридору, нахмурив брови.
— А почему твоя рысь — синяя? — это было первое, что он у меня спросил.
— Покрасил, — я закатил глаза.
— Зачем? — он нахмурился ещё больше.
— Считаю, что так красивее. И вообще, я — художник, я так вижу, — ответив ему, развернулся и пошёл в обратную сторону. — Пошли за Чижиковым, потом вы потихоньку выйдете из дома вместе с Михалычем. Ты же помнишь Михалыча?
— Тот повар, который весьма профессионально тесаками махал? — И Сусликов сделал несколько движений, показывая, как именно Михалыч махал тесаками. — Да, помню. А ты куда?
— Ваших коней пока перекрашу, чтобы они с моей Фырой гармонировали, — совершенно серьёзно ответил я. Увидев на его лице скепсис, добавил. — Машину попрошу нам приготовить. Хоть тут недалеко и вполне можно было прогуляться, но Чижиков умудрился какую-то связку на ноге потянуть, и вряд ли сможет долго ходить.
— Это не Чижиков, а сто рублей убытка, — покачал головой Сусликов и направился в комнату Марка.
— Нет, он, похоже, просто везунчик по жизни. Только на моей памяти с Чижиковым какой только херни не происходило, — пробормотал я, направляясь к выходу.
По дороге я заглянул на кухню, где нашёл Михалыча. Он не утерпел и заглянул в столь любимое им помещение. Отправив его на крыльцо, дожидаться господ офицеров, сам я пошёл искать Тихона. Чтобы тот организовал нам машину. Потому что метаться по всему поместью, выясняя, кто именно у нас водитель, я точно не собирался.
А перед этим я заглянул в библиотеку. Дед вроде бы собирался почитать перед обедом. Он действительно читал, удобно устроившись на диване.
— Интересно? — спросил я, оседлав стул и сложив руки на спинке. — Это, случайно, не та книга, которую читал Игнат, ночью в чудном свете ламп освещающих коридор перед моей спальней?
— Эм, — дед отложил книгу и посмотрел на меня. — Нет. А вот тебе не помешало бы приобщиться к прекрасному.
— Я к прекрасному приобщаюсь ежедневно. — Ответил я.
— Ну, я человек простой, офицер, и про искусство знаю только, что, если произведение этого самого искусства висит на стене — то это картина. — Фыркнул дед.
— Угу. А если его можно обойти по кругу — то это статуя, я тебя понял, — резко поднявшись со стула. — Сусликов с Чижиковым приехали.
— Я в курсе, — дед кивнул.
— Я хочу отвезти их к «Райским птицам». Мне всё равно нужно туда Михалыча закинуть, а господам офицерам, думаю, понравится идея обсудить мальчишник в таком месте. — Я покосился на книжные шкафы. Тоже что-нибудь почитать взять что ли.
— Почему бы и нет, — дед пожал плечами. — Так, я не ослышался, ты сказать «отвезти»? тут идти пять минут.
— Чижиков об Фыру споткнулся и ногу повредил, — ответил я на его невысказанный вопрос. — Ты никуда не собираешься? Я возьму машину?
— Бери, — кивнул дед и покачал головой. — Как можно об Фыру споткнуться, она же не маленький котёнок, в конце концов.
— Вот так, — я развел руками.
— Я надеюсь, ты не собираешься показывать своим дружкам истинного назначения этого дома? — дед весьма выразительно приподнял бровь.
— Нет, конечно, я же не идиот.
— Женя, в неполные двадцать лет все в какой-то мере идиоты. Я тоже был тем ещё кретином. И дело здесь не в прожитых годах, а в полученному опыте, которого в двадцать лет нет ни у кого. А если и есть, то он очень однобокий. — Он задумался, потом добавил. — Бывает, конечно, что и в сорок лет, и в шестьдесят, а то и в сто никакой опыт не появляется. Но, чаще всего жизнь всё-таки подкидывает парочку граблей, которые являются лучшими воспитателями.
— Почему? Всегда есть примеры других, — я смотрел на него внимательно, стараясь понять, с чего это дед вздумал меня воспитывать.
— Они, как правило, не учитываются. Каким бы ты ни был умным, всегда в голову закрадывается мыслишка о том, что ты умнее, сильнее, хитрее, и тебя всё это не коснётся. А в итоге, ты спотыкаешься о кошку и ломаешь на ровном месте ногу. Только личный опыт, Женя. Только личный. Именно поэтому я не держу тебя подле себя, и предоставляю право самому решать, чем заниматься в жизни. Хочешь картины рисуй, хочешь бордельный бизнес расширяй. Ни в том, ни в другом я тебе помогать не собираюсь, потому что попросту не знаю, как это делается. И да, если из произведения искусства льётся вода — то это фонтан, — он хмыкнул и поднял книгу, показывая, что разговор окончен.
— Именно поэтому у нас такой ужас в саду вместо приличных фонтанов расположен. — Добавил я и вышел из библиотеки.
К этому времени Тихон уже нашёл машину. А Сусликов с Чижиковым ждали на крыльце. Михалыча нигде не было видно.
— Ну и где наш доблестный рыцарь тесаков и поварёшки? — я огляделся по сторонам. Затем махнул рукой на машину. — Садитесь, я сейчас подойду.
— А куда мы всё-таки поедем? — спросил Сусликов, поддерживая Чижикова, пока тот ковылял по ступеням крыльца к ожидающему автомобилю.
— Увидите, — ответил я рассеянно. — Вам понравится.
И побежал искать Михалыча. Побежал сам, потому что поблизости, как назло не было ни одной живой души. То куда бы не ступил, обязательно на егеря наткнешься, то они словно провалились сквозь землю. Не с ворот же ребят снимать. У них дежурство, им не до моих причуд. Так что пришлось искать Михалыча самостоятельно.
На кухне его не оказалось. Я оббежал почти весь дом — повара нигде не было. Выскочил через черный ход на улицу, добежал до гаража, думая, что он пошёл сразу сюда. Но, нет, Михалыч как сквозь землю провалился. Наконец, мне на глаз попался Тихон.
— Где он?
— Кто он, ваше сиятельство? — Тихон потёр лоб.
— Михалыч, — и тут мой взгляд упал на машину. На переднем сиденье рядом с водителем сидел тот, кого я ношусь и ищу по всему дому. Он смотрел на меня абсолютно круглым глазами, явно не понимаю, что это
