Однако в жизни нередко случается, что слова разительно расходятся с делом. Так оказалось и в данном случае. Те данные о деятельности японской разведки, которые я почерпнул во время учебы в чекистском вузе, оказались дремуче устаревшими, ибо базировались на практике, которая стала достоянием истории. Власти Советского Союза просто не хотели верить в происшедшие в послевоенной Японии коренные изменения и рассматривали ее только как одного из основных партнеров США на Дальнем Востоке, игнорируя самобытный характер развития этой страны. Япония действительно стала союзницей США, но не стала слепо следовать их требованиям.

Япония поступает так, как считает нужным, в соответствии со своими национальными интересами. Борьба с расточительством и экономия на каждой иене, которая очень характерна для послевоенной Японии, не позволяла, например, расходовать на оборону более 1 % национального бюджета. Это касалось и разведки, в том числе военной. Япония на практике осуществила тот «принцип разумной достаточности», о котором без устали разглагольствуют наши теоретики и стратеги от науки.

Одним словом, чекистская действительность опровергла то, что так красиво рисовали на занятиях.

В то время еще были живы-здоровы Дятлов Александр Иосифович и Юдин Федор Афанасьевич, которые имели богатейший опыт работы на японской линии с довоенной поры. Они были невысокого мнения о деятельности даже довоенной японской военной разведки, которая в погоне за информацией без разбора заглатывала все, что ей подсовывали.

Ситуация еще больше изменилась после поражения Японии в войне. А.И. Дятлов, работавший в то время в аналитическом подразделении, знал до мелочей положение по японской линии по всему СССР. Поэтому он, оценивающе поглядывая на меня, сказал:

— Японского шпиона вы вряд ли поймаете. — Но, увидев мое расстроенное лицо, усмехаясь, продолжил: — Но завербовать японца сможете. Если работать будете.

Сочетая впоследствии оперативную работу с исследовательской, я поднимал и изучал архивные материалы и прорабатывал обильно публиковавшуюся в Японии документальную литературу по «шпионской» тематике или мемуары японских разведчиков. Я пришел к выводу, что после войны в японских спецслужбах произошли коренные перемены по сравнению с довоенной и военной порой, и осознал, что есть резон в словах старших товарищей, хотя и не совсем сказанными им был согласен

В государственной структуре Японии отсутствовали разведывательные органы, подобные тем, которые существовали в СССР до сего времени функционируют в США и других странах. Созданный же в 1952 году с помощью ЦРУ США Центральный разведывательно-информационный орган «Найкаку тёсасицу» («Исследовательское бюро» при Кабинете министров) далеко не соответствовал тем целям и задачам, которые были перед ним поставлены при создании.

В Японии, как и во всех развитых странах, существует несколько организаций, которые параллельно собирают политическую информацию. Главной из них является Министерство иностранных дел, а должность министра иностранных дел была и остается одной из ключевых в правительстве.

Раскинутая во всем мире сеть дипломатических представительств позволяет относительно дешево и оперативно информировать заинтересованные государственные структуры, которые учитывают эту информацию при принятии политических и иных решений.

Как уже много написано на Западе, а в последнее время и в российской прессе, дипломатические представительства служат надежным и безопасным прикрытием, под сенью которого проводят тайные операции политическая и военная разведки, каждая из которых в своей служебной деятельности неподотчетна послу и имеет свою автономную связь с Центром.

В японских же дипломатических представительствах, в отличие от советских, резидентур политической и военной разведки не было. У военных атташе родов войск, прикомандированных к дипломатическому представительству, не было также и автономной связи с Токио, и вся оперативная переписка шла через МИД Японии. Вполне понятно, что в экстренных случаях они могли связываться с Управлением национальной обороны Японии и минуя руководство японского посольства.

Следует, однако, подчеркнуть, что в отличие от советских «чистых» дипломатических представительств японские имели более широкие полномочия и возможности по сбору интересующей их информации. В частности, японским дипломатическим представительствам разрешалось искать и подбирать платных источников информации, на что выделялись определенные суммы из секретного фонда. Другое дело, что использовался этот фонд не всегда по назначению.

Лет через пятнадцать после памятного для меня разговора А.И. Дятловым, когда я немало поварился в «японском соку», мы с преподавателем Высшей школы В.Н. Ерофеевым написали учебное пособие по японской разведке, в котором все-таки проводилась идея, подкрепленная фактами, что японцы работают. Иногда так же, как мы, а чаще всего и более упрощенно. Во всяком случае, «сбор информации» японскими «информационными» органами поставлен на широкую ногу.

Вообще тема о японской разведке, то есть о специальных службах Японии, почти незнакома только российскому читателю и ждет своего исследователя.

Агенты и шпионы

Среди оперативного состава ходил такой призыв: «Не будь дурой, а займись-ка агентурой» (перефразирована довоенная фраза-лозунг с какого-то плаката: «Баба! Не будь дурой — занимайся физкультурой!»). Хотя современная техника по съему интересующей разведку информации на высоком уровне, но ставка на агентуру в работе спецорганов любой страны была, есть и будет основным элементом их работы. Ибо все решает человек. Элементы агентурной работы такие же древние, как и сами человеческие отношения. Ибо каждый, сам того не замечая, в повседневной жизни занимается такими вопросами, которые в чем-то сродни агентурной деятельности, — устанавливает доверительные контакты для решения своих личных дел, норовит получить какую-то информацию и использовать ее в своих интересах и т. д. Особенно в этом преуспевают бизнесмены, не говоря уже о криминальных структурах.

Агентура, какое бы она ни имела наименование и какое бы ни имела предназначение, — это, прежде всего, очевидцы или же непосредственные участники каких-то процессов, которые могут не только обладать ценной информацией, но и принимать участие в ее реализации, то есть принимать решения.

Когда я пришел на работу в Центральный аппарат советской контрразведки, одной из важнейших считалась задача создания прочных позиций в стане противника, которая требовала больших усилий, терпения, искусства и даже самопожертвования. Вербовка агентуры из числа иностранцев считалась едва ли не приоритетной задачей не только в разведке, но и в контрразведке.

В тот период главными основами, на которых можно было приобретать своих сторонников в логове врага, были идейно-политическая, материальная и компрометирующая. Правда, в чистом виде любая из этих основ существовала только в учебных пособиях, а на практике, в жизни, все причудливо переплеталось.

Наиболее ценным и надежным считался агент, пошедший на сотрудничество с КГБ по идеологическим мотивам, потому что он сознательно, без какого-либо принуждения, пошел на агентурные отношения с нами во