поступить в университет, хоть и на заочное отделение. Пришлось учиться готовить и жить как нормальные люди. Но каждый вечер, дома — в гордом одиночестве, я сидела на подоконнике и мечтала, что вернусь. Спустя пару месяцев я начала скучать. Скучать по мозолям от ботинок, по боли в растянутых мышцах и по ощущениям при падениях. Мой внешний мир поменялся, и я кое-как под него подстроилась, только вот внутренний оставался прежним. Я верила, что когда-нибудь вернусь. Только вот боялась этого дня. Но сегодня — пришло время поставить заветную точку и двигаться дальше. Я десять лет пряталась в своём сознании, полностью отрешённая от реальности. В эти годы, я совершила массу ошибок, которые позволили кое-что понять. Не стоит бояться одиночества. Нужно принимать его как старого друга, внезапно заглянувшего на чай. И именно тогда ты сможешь справиться с ним самостоятельно. Для того, чтобы стать сильным человеком, необходимо отыскать опору в самом себе. Создать себя заново. Белый лист — это начало, а не приговор. Это возможность начать всё заново, при которой важно усвоить все ошибки и неудачи, чтобы не допустить их ещё раз.

— Вы невероятно сильная личность, Каролина. Я уверена, что больше не осталось никаких вопросов, связанных с тем днём. Я благодарю вас за интервью. Спасибо, что пришли и поделились своей историей. Это достойно аплодисментов.

Зал заполнили звуки хлопков, о существовании которых я знала лишь благодаря зрению и наблюдениям за толпой. Я всё ещё их не слышала.

Свет. Камера. Стоп. Съёмка закончена.

Вся студия потухла.

Теперь я была полностью свободна.

— Ещё раз спасибо вам, Каролина, — Виктория совсем по-дружески приобняла меня за плечи. — Никто из нас не знал, что произошло в тот день. Будь я на месте вашего тренера, я поступила бы точно также.

— Я тоже, — ответила я. — Сейчас всё это уже не имеет значения. Давайте больше никогда не будем вспоминать сегодняшнее интервью. Я рассказала всё, что хранилось глубоко во мне все эти годы. Но сейчас — я взрослый человек, живущий в настоящем. Мне до сих пор больно, я до сих пор люблю и теряюсь. Но я другой человек, а значит — я должна двигаться дальше.

— Это очень красивая точка. Я горжусь тобой. Наверное, ты сейчас останешься раздавать автографы?

— Спасибо, но нет. Сейчас мне нужно встретиться со своим давним другом. Я кое-что ему задолжала. — Я улыбнулась ведущей и начала собираться.

— Ты можешь приехать туда? — сказала я в телефон. — Я возьму такси и подъеду.

— Уверена, что справишься сама? — поинтересовался в ответ мужской голос. — Я сомневаюсь, что ты сейчас в подходящем состоянии. Всё-таки ты десять лет не могла этого сделать. А сейчас, подняв всю историю на поверхность, решила себя добить? Если да, то я тебе этого не позволю.

— Да ну тебя. Всё со мной отлично, — строго ответила я, идя по коридору. — Либо сейчас, либо никогда.

— Я поражаюсь твоей стойкости, — мужчина тяжело вздохнул. — Но зная тебя, ты упёртая как баран. Эту черту характера ты у него забрала.

— Ты не лучше, — я пролетела мимо стендов с фотографиями и резко замерла. — Я перезвоню тебе чутка попозже.

— С тобой всё хорошо, Лина?

— Да, просто нужно кое-что вспомнить. Встретимся на месте.

Стеклянные стеллажи были забиты фотокарточками и медалями. Самым выдающимся спортсменам, Академия выделяла отдельные стеклянные шкафы, содержащие все их воспоминания. Этот своеобразный музей пополнялся каждый год и служил юным воспитанникам напоминанием.

Как оказалось, у меня таких шкафчиков было два.

В тот же вечер, когда я вернулась домой, по моей просьбе мама собрала все медали и кубки, передав их в собственность Академии. Наша тринадцатая комната в общежитии, заваленная разнообразными наградами, тоже была очищена (возможно Татьяна постаралась), а все мои достижения подарены Сияющим.

Кто бы мог подумать, что они всё это сохранят. Я не была выдающейся спортсменкой, я запомнилась в истории по-другому, но они ценили меня.

«Главный ориентир на будущее — это спорт!» — такая надпись красовалась на серебристой табличке, рядом с моим именем.

Эту фразу я сказала на своём первом взрослом интервью. Теперь её превратили в цитату.

Полки в шкафу ломились от наград и фотографий, а посередине одного из шкафов висело прокатное платье. Платье, в котором я так и не смогла откататься.

Произвольная программа для того злополучного дня была поставлена за пару недель до проката. Я ещё не выступала с ней на публике.

Как-то раз, мы сидели в хореографическом зале ледового дворца, и Кирилл наигрывал красивую мелодию, которая позднее сложилась в новую композицию. И именно эта история стала моей произвольной программой. Смысл в ней был до жути прост: я вернусь, когда ты вновь позовёшь меня, поэтому нам не стоит прощаться навечно, мой дорогой друг.

Голубое платье, усыпанное россыпью камней, напоминало небо. Оно было выполнено из тонкого шифона, почти прозрачного, а юбка начиналась чуть ниже груди.

Я просто обожала этот костюм. И дело не в том, насколько прекрасно он сидел на мне или сколько стоил. Его эскиз — это совместная работы Ирины Владимировны и Алисы Ким. Это делало его бесценным.

В соседнем шкафу покоилась парадная спортивная кофта, с нашивками спонсоров и моей фамилией на спине. Когда-то, точно такую же, мне подарила Виолетта Гофман, как символ надежды.

Она до сих пор была у меня, пусть и лежала в дальнем углу шкафа, плотно упакованная в коробку.

Я хотела было уже уйти, но тут вдруг посмотрела на фотографию, что стояла на отдельном постаменте.

«Слева направо — Денис Разнов, Татьяна Совинькова, Каролина Мороз, Александр Король» — гласила подпись.

Фотография с моего девятнадцатилетия. Это был наш последний совместный снимок. Когда-то — всё началось с нас четверых, и нами же закончилось.

— Я вернулась, — прошептала я, смотря на снимок и прикусывая нижнюю губу, чтобы не заплакать. — Может не так скоро, как рассчитывала, но вернулась. Поэтому нам не стоило прощаться, мой дорогой друг. Ты звал — я здесь.

Мы оставались в памяти этого места и его обитателей даже спустя десяток лет. Нас помнили, его помнили — остальное уже не имело значения.

— Для нас вы всегда были и остаётесь чемпионкой, вне зависимости от официальных данных, — раздался девчачий голосок у меня за спиной, из-за чего я вздрогнула. — Здравствуйте, Каролина Леонидовна.

Новая надежда фигурного катания, которая сейчас так быстро падала в пропасть, смотрела на меня мокрыми глазами, стараясь не выдавать своего страха. Ей было всего пятнадцать лет, а она уже познала всю безжалостность спортивного мира.

Когда-то я