– Не нужно, в этом году столы хоть и не ломятся от яств, но и смертей от голода не предвидится. Я благодарен тебе за оказанную помощь. Однако, сколько бы я ни старался, вижу, что объединение пойдёт моему народу на пользу. Но мой род горд. Мои предки владели территориями у гор многие столетия, поэтому прошу оставить в наследие память о моём княжестве.

– Оставлю, друг.

– Я буду считать это словом твоим. Если же не сдержишь – я узнаю и буду ждать тебя у Мораны, чтобы сообщить богине о твоей лжи.

Губы отца не дёргаются в подобие улыбки. Сказанное – не более чем слова, к тому же Радовид даже с мечом в руке вряд ли выглядит угрожающе. Однако Верест, наоборот, хмурится, слушая это обещание. Знают все, что лжецов Морана не любит, а шутить со смертью даже князья не хотят.

– И ты тогда позаботься о себе, удержи власть ради дочери и нашего уговора.

– Да будет так, своё слово я тебе дал, Верест. Моя дочь для твоего сына-княжича. Мои земли для обещанного волхвами великого князя.

Я не замечаю, как запихиваю в рот ложку за ложкой, не чувствуя какого-либо вкуса. Вновь смотрю только на брата с Алией. Не знаю, что именно я ощущаю, глядя на них, но уверена, что это новое чувство мне не нравится.

– Валадан, покажи невесте, какой подарок ты для неё приготовил! – басит отец, и я так резко поворачиваю голову в его сторону, что подвески на очелье звенят и бьют меня по щекам. – Он сделал его сам!

Большая часть гостей оборачивается к юному княжичу, заинтересованная гордостью в словах князя. Мне, как и всем, интересно, что Валад сделал. Мужчины взрываются похвалой, одобрительно кричат, так что стены и столы трясутся, когда брат достаёт из-за пазухи ожерелье. Копия моей лунницы, только вся золотая с дополнительными бубенцами, и дорогого морского жемчуга так много, что почти не видно кожаного шнурка. Некоторые начинают одобрительно топать ногами и хлопать в ладоши, зная, что десятилетнему мальчику такая работа далась нелегко. А я за всем этим гулом в ушах опускаю ложку обратно в кашу. Алия же в ответ дарит жениху кропотливо выполненное кружево, которым после наши портнихи украсят кафтан брату.

Пока все радуются, я продолжаю оторопело смотреть на золотую лунницу в руках Алии, а непонятное зарождающееся чувство, что мне так не понравилось, становится только сильнее.

3

Я просыпаюсь в своей комнате в храме. С разочарованным стоном сажусь на деревянной кровати. Этой ночью я не рассчитывала на компанию старых воспоминаний, но русалка, укравшая мою лунницу, разбередила прошлое, что, казалось, оставило меня в покое.

Тринадцать лет прошло.

Ничего уже не изменить.

С того самого проклятого дня всё произошедшее стало неизбежным.

В начале этого года мне исполнилось девятнадцать. Я завершила обучение Мары, поэтому у меня есть отдельная спальня в храме. Внутри обыкновенная деревянная кровать, несколько сундуков с одеждой и книгами, столик с зеркалом и простой стул. Хоть большая часть домов в городах и деревнях из дерева, наш храм из камня. Здание совсем новое, его закончили возводить семь лет назад. Даже в княжеской усадьбе я не видела таких высоких потолков, а толщина стен и наличие каминов в разы лучше спасают от зимней стужи. Сейчас же, в самом начале лета, приятно оставлять окно приоткрытым ради свежего воздуха.

Опускаю ноги на шкуры на полу и бросаю взгляд в окно. Это утро выдалось настолько туманным, что сразу и не понять – рассвет только начался или солнечный диск уже полностью показался из-за горизонта. Влага густой пеленой застилает всё, и я с трудом различаю лес, обступивший храм со всех сторон.

Стоит ленивая рассветная тишина.

Сомневаюсь, что кто-то из сестёр уже встал. Может, только служительницы храма – женщины, которым по какой-то причине некуда податься. Мы принимаем их, а они, в свою очередь, заботятся о чистоте храма, приготовлении еды и выращивании овощей на нашем огороде. Хоть большую часть еды мы получаем от благодарных жителей в качестве подношений, но собственные огороды – дополнительная гарантия выживания в годы неурожая. Служительницы снимают с наших плеч рутинные заботы, а мы гарантируем им защиту и свободу.

Я тянусь, прогибаясь в спине, чтобы размять мышцы после сна. Зеваю, чувствуя, что мне не хватило отдыха, но не рискну вернуться в кровать, боясь вновь провалиться в воспоминания.

Решаю немного прогуляться перед тренировкой. Среди нас есть две младшие Мары. Одной восемнадцать, а второй четырнадцать. И хоть временами мне не хочется упражняться, однако мы должны показывать пример младшим. Единственная, кто может позволить себе пропуски, – это Руслана, на данный момент старшая Мара. Внешне ей не больше сорока, хотя в действительности она прожила уже девяносто лет. Мы стареем намного медленнее и живём в полтора раза дольше обычных людей.

На чёрную рубаху я надеваю красный сарафан и туго подпоясываюсь, вешая поверх кинжал на ремне, – вокруг храма безопасно, но тяжело изменить привычке. Тру глаза, затем рассматриваю своё отражение в старом зеркале. Опустив взгляд, не удивляюсь луннице на столике. Серебро чистое, как и обещала Ясна. Мира действительно умеет обращаться с металлом – почистила украшение аккуратно. Решаю поискать для сестры что-нибудь в подарок в качестве благодарности. Может, позже схожу в ближайшую деревню.

Надеваю лунницу на шею. Я годами её почти не снимаю, и без неё кажется, что у меня не хватает какой-то части тела. Волосы просто расчёсываю и оставляю распущенными, ленясь заплетать в косу.

Зная, что деревянная дверь скрипит, как можно аккуратнее открываю её и покидаю комнату, тихо прохожу по коридорам мимо чужих спален. Расслабляюсь, только когда попадаю во внутренний дворик. Специально высаженная там сирень благоухает, а капли росы сверкают на бледно-фиолетовых цветах. Улыбаюсь, наслаждаясь запахом. Весна в этом году выдалась холодная, поэтому полноценно сирень зацвела только сейчас, в начале июня. Выхожу через главные ворота, несколько служительниц храма, следящих за тем, кто уходит и приходит, кивают мне, но вопросов не задают. Я уже могу свободно покидать храм. Если пожелаю, могу даже отправиться в любое из княжеств на какое-то время.

Несмотря на брачный запрет, к отношениям все жители храма относятся с пониманием, так как это способствует более спокойной жизни. К тому же все знают, что не было случаев, когда Маре удалось забеременеть. Говорят, кто-то пытался, и, разумеется, ничего не