— Как вы догадались, что наёмник девушка? — я подлил епископу вина.

— Скажем так, — старик хитро захихикал. — У меня намётан глаз на это дело. Как бы вы девушку не одели, я сразу отличу её от парня.

— Понятно.

— Да, — Камиль пригубил кроваво-красного напитка и снова хитро посмотрел в мои глаза. — Так вы скажете мне, сир Алекс, зачем вам сдалась ведьма?

— Во-первых, я хочу, чтобы она избавила город от эпидемии.

— Мне кажется, в этом нет необходимости.

— Почему? — я удивился.

— Вы разве ещё не заметили, — епископ покачал головой. — Мы или сами адаптировались к болезни, или она просто слабеет с каждым днём. Мне кажется, ещё немного и от неё не останется даже следа. Люди, конечно, всё ещё чувствуют недомогание. Но ещё недавно всё было гораздо хуже. Как раз перед тем, как вы сюда прибыли.

— Понятно.

— Хорошо. А какая ваша вторая причина? — епископ пригубил вина, заглядывая мне в глаза поверх края своего бокала. Я развел руками.

— Она не сделала мне ничего плохого…

— Разве⁈ — Дисмарк буквально перебил меня, не дав договорить. — Почему же вы тогда сцепились с ней в конце разговора? Я видел, что она наложила на вас какое-то заклятие, и вы замерли, как истукан. Признаться, в тот момент, я сильно за вас испугался. Но потом она пошла к карете, а вы схватили что-то и взмыли в небо с немыслимой скоростью. Ведьма же растаяла, как дым. Я буквально дара речи лишился, осознав, что совершенно не понимаю, что происходит.

— Вы за мной наблюдали?

— Конечно. С площадки на шпиле собора, — епископ опять пригубил вина. — Мне очень хотелось узнать, чем всё это закончится и будет ли хоть какой-то толк от всего того снаряжения, что вы от меня получили.

«Всё же он действительно страшно любопытный», — подумал я, улыбаясь и неспешно потягивая вино.

— Какое заклятие она на вас наложила?

— Паралич.

— Понятно, — Дисмарк кивнул. — Видимо оно подействовало не так, как ведьма ожидала. Ваша атака, буквально, застала её врасплох.

— Да. Я сам удивился.

— А как она удивилась, сложно представить, — епископ тихо засмеялся. — Ладно. Всё это интересно, конечно, но вы так и не сказали, что хотите от ведьмы. Если оставите её себе, народ вас не поймет, а вы будете подвергать себя совершенно ничем не оправданному риску. Нельзя обладать зверем, который в разы сильнее вас. Или вы должны быть сильнее зверя или всё это закончится трагично.

— Я не собираюсь ею обладать, — я поморщился. — Просто хочу сохранить Оливии жизнь.

— Ясно, — епископ вздохнул. — Но есть ещё одна проблема, о которой я не успел вам рассказать сразу. Я не собирался её утаивать. Простите. Просто разговор до неё не дошел, и мы отвлеклись на другие темы.

— Что за проблема? — я насторожился.

— На эту девушку наложено мощное заклятие. Её жизнь под угрозой и мы не сможем ей помочь.

— Что это значит? Что за заклятие?

— Кто-то имеет возможность убить Оливию в любой момент, по своему желанию, сразу, как только посчитает это необходимым. Видимо, так её заставили подчиняться и делать то, что требуется хозяину заклинания.

— О боже! — я лишь покачал головой, совершенно ошеломлённый этой внезапной новостью. — Как вы думаете, она знала об этом?

— Думаю, да.

— Понятно. Вот оно что! Она говорила, что у неё нет другого пути, кроме как победить или умереть. А я понять не мог, зачем ей всё это нужно. Но, что за гнусность⁈ Кто это сделал с ней⁈ Владыка Байтон?

— Кто знает? — Камиль пожал плечами.

— Почему мы не может избавить её от этого?

— Увы. Нужен кто-то, кто хорошо в этом разбирается. А у меня нет никого на примете. Случай довольно специфический. И, наверное, лишь в столице смогут чем-то помочь. Но, я боюсь, что Оливию вы туда не довезёте. Даже если она всё время будет вести себя смирно и покорится судьбе, хозяева ведьмы скоро узнают, что она в наших руках и лишат её жизни также легко, словно задуют свечу. Всё будет бесполезно.

— Проклятье!

— Мне жаль, — епископ вздохнул.

Мы ещё немного поговорили, допили вино и Дисмарк отправился домой. Я же посидел за столом возле пустого бокала, обдумывая создавшееся положение, а потом злой и подавленный, в смятении чувств, вошёл в спальню к девочкам.

Какой приятный запах. Тихие голоса. Мелодичный смех. В этой спальне всё дышит уютом, спокойствием и беззаботностью, словно нет вообще никаких бед на свете, и ни о чём не нужно волноваться. Признаться, я даже позавидовал. Миналье сидела на кровати, свесив босые ножки, а Анни сидела у неё между коленей, спиной к девочке. Лисси щёткой расчёсывала ей волосы, приговаривая:

— Вот сейчас тебе волосы расчешем, ленточки заплетём, будешь такой милашкой, что принцесса с ума сойдёт от зависти и будет очень жалеть, что отказалась от меня и моих услуг, да ещё и задушить пыталась. Знаешь, милая Анни, это так неприятно, когда дышать совсем не можешь и даже не знаешь, пощадят тебя на этот раз или уже нет.

Миналье тихо засмеялась, хитро косясь назад, на Элису. Ледейн лежала, привалившись к задней спинке кровати, вся обложенная подушками, с книжкой в руках. На слова Лисси она лишь усмехнулась, не поднимая глаз от страницы. Анни сидела в руках Миналье покорно, но как-то съёжившись и с растерянным видом. Казалось, она совершенно не понимает, как ей реагировать на эту внезапную заботу о своих волосах.

«Господи! Она вам питомец что ли?» — с некоторым раздражением подумал я и поморщился.

— Лисси, оставь её и выйди в