было своего рода заклинание, сама сущность зла, что открывало дверь, когда слова произносились в соответствии с моим исчислением измерений. Смысл этого заклинания я не могу сказать тебе сейчас, но оно должно было предупредить меня, что задуманный мной план не приведёт к добру. Тем не менее, я осмелился; я уже зашёл слишком далеко, чтобы поворачивать назад.

Я осуществил свой план, чувствуя себя немного глупо, возможно, только надеясь, но, не зная, что это была комбинация, которую я так долго искал. На мгновение мне показалось, что ничего не произошло, и всё же я ощутил перемену. Что-то случилось с моим зрением; всё стало размытым, но быстро превращалось в чёткую гротескность невозможных углов и плоскостей.

Но прежде, чем это видение стало вполне определённым, меня вырвало наружу, Тлавиир, за пределы искривления пространства, в пространство за пределами пространства, где даже свет поворачивается вспять из-за отсутствия времени! Всё прекратилось: видение и звук, время, измерение и сравнение. У меня оставалось только осознание, но осознание бесконечно более острое, чем просто физическое. Я… я был умом!

Что касается Их… теперь я знаю, Тлавиир, и это именно то, чего я боялся. Их нельзя представить как Существ, или Созданий, или что-либо знакомое нам, ни одно слово тут не подходит. Они — силы чистого Зла, источник всего зла, которое когда-либо было, есть и будет! Иногда Они проникают внутрь. Есть цель.

Катульн коснулся рукой своего лба.

— Есть многое… очень многое, Тлавиир. Всё не так ясно, как было. Но я начинаю вспоминать! Я начинаю… я думаю, что эти сущности Зла развлекались, Тлавиир… У них имелось какое-то развлечение, которое я сейчас не могу понять. Возможно, Их позабавило то, что мне удалось оказаться среди Них. Несомненно, ни одно живое существо не делало этого раньше. Теперь я понимаю, что если бы Они захотели, то могли бы произнести слово, которое взорвало бы и уничтожило меня. Если бы Они пожелали! Вместо этого Они держали меня среди Них. Было что-то… что-то в Их веселье.

Ты помнишь один давний разговор, Тлавиир, когда я предположил, что наша вселенная — всего лишь частица среди других частиц, несущаяся куда-то, к какой-то судьбе, с какой-то целью?

Помнишь ли ты также, что я сказал: может быть, человеку лучше не знать… некоторых вещей?

Я научился многим вещам, Тлавиир, и сейчас мне жаль, что я их узнал. Чудовищные вещи. Откуда взялся Космос… и почему… и его конечная судьба — не из приятных. Самое ужасное, что я начинаю вспоминать… обряды… совершаемые этими Злобными Существами… обряды, вовлекающие Космос самым дьявольским образом…

Я даже не удивлялся своему присутствию Там. Всё было Умом, и Ум был всем. Казалось, что я выглядел большим среди Них… умышленно одним из Них… помогая осуществлять некоторые из этих грандиозных обрядов… принимая участие в Их зловещем развлечении. Но в одно и то же время, по какому-то необъяснимому и непостижимому сверхъестественному обстоятельству, мне казалось, что я отстранён и ничтожен, что я — зритель лишь какой-то малой части целого. Казалось, что я смешивался с Ними на протяжении бесчисленных тысячелетий, но опять же это была лишь малая часть того, что мы называем «временем».

Но теперь… теперь я знаю, что Они просто некоторое время играли со мной подобно ребёнку, что играет с новой игрушкой, а затем устает от неё. Они выбросили меня назад, Тлавиир, и вот я снова на Вурле. Сначала я подумал, что очнулся от очень дурного сна, но мне не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что Вурл прошёл двадцать лет по своему предназначенному пути в течение тех многих тысячелетий или тех нескольких секунд, что я находился в том месте, где нет времени!

— И ты вернешься туда снова? — с жаром спросил я Катульна, потому что искренне поверил его рассказу.

— Я не могу, даже если бы захотел, и ни один смертный не сможет снова. Они закрыли путь теперь на все времена, и это хорошо.

Для Них, как я уже сказал, я был всего лишь минутным развлечением, но не таким уж незначительным, потому что Они предупредили меня! Они отбросили меня назад, и это было предупреждением: если я когда-нибудь открою другому смертному малейшую из тайн, которые я узнал, или упомяну какую-либо часть или цель ужасных ритуалов, что я видел, моя душа будет разбита на миллион осколков, и эти мучительные осколки разлетятся с воплями по всему космосу! Вот почему, Тлавиир, я не смею сказать тебе ничего сверх этого. Всё больше и больше воспоминаний приходит ко мне, но я не осмеливаюсь говорить о таких вещах.

Потому что… я знаю, что Они могут проникнуть внутрь!

С того дня ни Катульн, ни я больше не упоминали о его пребывании «снаружи». Долгое время я не мог забыть того, на что он намекал, но как ужасно, должно быть, было то, о чём он не решался рассказывать!

Прошло несколько лет, и всё это стало более или менее мифом в моём сознании. Но легко было заметить, что с Катульном всё происходило по-другому. Двадцать лет, которые он пропустил, теперь протянули злые пальцы и взяли своё. Досада, недовольство, беспокойные размышления ума — всё это привело к плачевным изменениям его личности.

Однажды он пришёл ко мне и высказал мысль, что преследовала его. Он сказал, что не может молчать, как раньше. Его тошнило от слепого стремления людей к знаниям. В его власти было дать им ответы на вопросы относительно тайн космоса, которые учёные искали медленно в течение многих лет. Катульн мог поведать и о других вещах, о которых они никогда не догадывались. И как бы ни были ужасны эти тайны, человек должен знать всё. Мысли и воспоминания, теснившиеся в измученном мозгу Катульны, требовали выхода, и таковой имелся лишь один: мой друг решил записать историю своего приключения «снаружи», рассказать обо всём, что он пережил и чему научился.

Что же касается предупреждения, которое дали ему Сущности Зла, то это ничего не значило.

— Прошли годы, — рассуждал Катульн, — и Они, конечно же, забыли; мы ничтожны, а Они управляют вселенными.

Я не возражал. Как и Катульн, теперь, когда прошли годы, я думал, что предупреждение этих Внешних Существ было мелочью.

Таким образом, было положено начало их коварной игре….

Я никогда не забуду ту ночь, когда судьба обрушилась на город Бхуульм. Я покинул город всего за несколько часов до этого, сопровождая один из своих караванов в ближайший соседний город, доступ к которому вёл через извилистый