Шрифт:
Закладка:
— Антон Геннадьевич, — потёр я переносицу. — Разве я говорил об уничтожении? Нам нужно их удержать на Лейте. Мне нужно оптимальное соотношение войск, чтобы и потерь было мало, и удерживать их там долго.
— Чтоб потерь было мало? — вздохнул он. — Ну… двадцать тысяч к тем войскам, которые там находятся.
— То есть в общей сложности там будут тридцать тысяч бойцов? — уточнил я.
— Это если усиливать контингент Кояма, — кивнул он. — Но это не позволит именно что блокировать филиппинцев — мы просто будем удерживать город. Чтобы блокировать, нужно ещё тысяч тридцать, которые высадятся за спиной филиппинцев.
— А это число никак нельзя минимизировать? — уточнил я.
— Тогда забудь о маленьких потерях, — ответил Щукин.
— Так, — поджал я губы. — Дай мне пять минут. Надо обдумать услышанное.
— Да хоть час, — вздохнул он.
Тридцать тысяч — это очень много для нашей общей численности. Тридцать процентов всей армии, которая, по факту, будет не блокировать противника, а сдерживать его… Нет, не подходит. А может… А может, ну его, этот Таклобан? Точнее даже не сам город, а пролив. Нет. Всё же нет. Пролив поможет экономить время, а порой один день может перевернуть ход войны. Но. Это ведь не значит, что пролив будет нужен всю войну. На поздних этапах от него можно и отказаться. Только зачем? Ерунда какая-то, не о том думаю… Или о том?
Давай зайдём с другой стороны. Мы пытаемся заблокировать филиппинских гвардейцев минимумом сил, а что, если пойти от противного? Я ведь и голову-то сейчас ломаю только для того, чтобы план Цуцуи сработал, но план Цуцуи в основе своей состоит в том, чтобы ввести филиппинцев в заблуждение. Внушить им уверенность того, что они могут разбить наши войска.
— Ты ведь помнишь, что предлагал Цуцуи? — спросил я, оторвав взгляд от карт на столе.
— Ну, несмотря на возраст, с памятью у меня всё отлично, — ответил он.
— Тогда представь, что его план одобрен, — продолжил я. — Какая наша главная задача?
— Собрать войска противника в одном месте, — пожал он плечами.
— Да нет же, — поморщился я. — Наша задача убедить их в том, что они могут нас победить.
— Хрен редьки не слаще, — хмыкнул Щукин.
— Короче, на Лейте мы отправим все наши силы, — произнёс я ухмыляясь.
— Что, прости? — переспросил он прищурившись.
— Всех, — повторил я. — Хотя ладно, не всех, что-то нам в других местах потребуется.
— Д… Эм… И нахрена? — всё-таки сформулировал он вопрос.
— Что будут видеть филиппинцы? — спросил я его, и тут же ответил. — А то, что самоуверенные японцы большей частью своих сил не могут задавить сорок пять тысяч бойцов. Не такие уж мы и крутые.
— Но это нормально, — приподнял он брови. — Причём тут самоуверенность? В тех условиях, в которых окажутся наши бойцы, по-другому и быть не может.
— Ага, — кивнул я. — Только вот в то же самое время небольшой отряд будет бегать по их тылам. Основные наши силы "заблокированы", значит можно выделить сколько-то людей для уничтожения вражеского десанта. Видя, что у этого самого десанта проблемы, японцы забирают часть сил с Лейте и перебрасывают на Лусон. Филиппинцы выделяют ещё войск. Мы перебрасываем с Лейте ещё. Перебросить сразу всё мы не можем, так как очевидно, что остров и Таклобан, в частности, ключевой пункт в этой войне. К тому моменту, когда мы перебросим на Лусон значительные силы, филиппинцы по уши увязнут там в боях. При этом всё это время бои идут с переменным успехом. То есть шанс победить у них есть, надо лишь поднажать. Выделить ещё войск. И когда они там соберутся в полном составе… ну то есть в одном месте соберутся, мы оставляем Лейте и перебрасываем всё, что у нас есть, на Лусон. И вуаля — враг разбит, остров наш, можно переходить к финальному этапу операции.
— Хм-м-м… — медленно переведя взгляд с меня на карту, Щукин шесть минут молча что-то прикидывал. — В твоём плане есть ровно два момента, которые могут нам всё испортить. Во-первых, ты слишком самонадеян. Вы, японцы, и правда в этом плане перегибаете. Думаешь, если легко и просто разбили филиппинские войска здесь, на Минданао, то и с остальными так же будет? Не стоит недооценивать врага. Даже нет, три момента. Второе — это инфраструктура. Ты правда думаешь, что все эти переброски войск — плёвое дело? Серьёзно? Поверь опытному старику, ты офигеешь от головной боли, когда всё закрутится. Ну и третье — забыл, что говорил твой друг Райдон? С авиацией Филиппин ты что делать собираешься?
— Самоуверенность… — вздохнул я. — Не будем об этом. Без самоуверенности нас бы тут вообще не было. По второму пункту… — вновь вздохнул я. — Я в этом не разбираюсь. Это ты должен мне сказать, возможно ли провернуть данную операцию.
— Я? — удивился Щукин. — Я в этом разве что разбираюсь, но я не специалист. Да и не моя зона ответственности. К Фудзивара иди — войсковой инфраструктурой они занимаются.
— А, ну да, забыл, — произнёс я, стараясь не показать смущение. Лёгкое, но тем не менее. — Я поговорю с Фудзивара. Давай представим, что с этим всё в порядке. По поводу авиации…
Блин, если подумать, Щукин прав. По второму и третьему пункту. Пока не решены эти вопросы, что-то обсуждать бессмысленно.
— В общем, Синдзи, — не дождался продолжения Щукин. — Если решишь вопросы с инфраструктурой и авиацией, то, в принципе, твой план реален. Но это в идеале, если всё пройдёт отлично и не будет проблем с задержкой переброски войск, если нас не будут донимать ударами с воздуха, если Цуцуи на Лусоне выдержит первый удар, если филиппинцы не сорвутся на половине операции и не отправят против нас все свои силы, в то время как наши всё ещё на Лейте. В теории всё может получиться, на практике… — покачал он головой. — Да боги его знают. Штаб альянса должен сотворить невозможное, чтобы в кратчайшие сроки создать хотя бы… план плана этой операции.
— Что ж, понятно, — произнёс я медленно. — Я понял. Тогда начинай работать. Времени немного. Создайте мне этот "план плана".
— М-м-м… — простонал Щукин, закатив глаза к потолку. — Я ведь чувствовал, что этим всё и закончится. Ладно, как скажешь. Сделаю всё возможное.
* * *
Когда слуга сообщил о приходе Аматэру, Фудзивара Эйки
