жизненную ситуацию новый брак — с Ириной. В общем-то они уже два года были вместе. Ирина рассказывала нам, что ездила и на матч в Роттердам, где проходил первый поединок с «Фейеноордом», в качестве непонятно кого, потому что футболистов имели право сопровождать лишь жёны или мамы. Однако ситуацию спокойно разрулил Старостин: в конце-то концов, умный, много испытавший человек видел, что сейчас именно она и есть супруга Черенкова. До того Николай Петрович, понятно, присматривался и думал.

Теперь же, 29 сентября 1994 года, состоялось бракосочетание. Своеобразное. Ибо «молодые» пришли к закрытию загса. Тамошние женщины собирались домой. Футбол они не смотрели, а их мужчины — те, что в курсе, — оставались дома и ждали ужина. Почти трагическую ситуацию спас Сергей Родионов, который намечался свидетелем. Верный друг напомнил дамам о том, кто собирается жениться. Что это сам Фёдор Черенков! Выдающийся, потрясающий, невыразимый — ну, нам у Родионова всё одно никогда не научиться.

Дальше выступил собственной персоной жених. Который принялся настолько искренне извиняться за доставленные неудобства, что довёл женское сообщество до полного умиления. Буквально обаял. Последней сдалась уборщица, больше всех не желавшая поздноватого мероприятия. Хотя сильно-то они никого не задержали. Зато впечатлений и фотографий — на всю жизнь.

Затем в ресторане (тоже для других закрытом) Фёдор с Сергеем пели русские песни. Причём хорошо. Ирина удивилась. Она вообще постоянно открывала в нём нечто новое.

Вот, например, говорил он о том, что хочет стать детским тренером. И, как умный, взрослый человек, понимал, что рано или поздно собственно игровая карьера подойдёт к концу. Умом то есть понимал. А душой — куда там...

И всё-таки искренне пытался найти себя в новом, по сути, деле. Ведь для кого-то получение должности, ставки — чисто материальное завоевание. Будет, чем семью кормить. Фёдор Фёдорович же всегда уходил вглубь. В том числе и будущей профессии.

«Иногда, — рассказывал он одному из авторов этой книги, — возникает ощущение, что отстал от жизни. Но это вполне можно объяснить. За последние годы жизнь настолько изменилась, что нынешним ребятам, если нет глубокого воспитания и какого-то внутреннего стержня, трудно на что-то опереться. Старые ценности размыты, новых ещё нет. С другой стороны, нынешнее поколение лучше нашего разбирается в хитросплетениях жизни, лучше в ней ориентируется».

Тут, безусловно, не всё точно, потому что якобы бравая молодёжь середины 90-х подсаживалась, например, на наркотики — и многие погибали без всяких «хитросплетений». Но подумайте: сколько мы найдём таких начинающих педагогов? Которые не только о зарплате размышляют. А Черенков всё время думает и анализирует.

Вот тот же дубль, куда определили. Там ребята 76-го и 77-го годов рождения. В дети Черенкову годятся, о чём он потрясённо сообщает. Потому и ответственность-то какая! «Конечно, они люди с уже сложившимся мировоззрением, но моя задача, помимо прочего, заключается вот в чём: объяснить, а если нужно, то и доказать, до какого самозабвения нужно любить футбол, чтобы в нём преуспеть», — размышлял он в том июньском интервью. И — вместе с тем — эти ребята вроде как лучше разбираются в жизни. И мировоззрение у них сложилось совсем другое. Очень трудно.

Нет, Фёдор Фёдорович не стал большим тренером. У него нет ни одного воспитанника, которым он мог бы гордиться. Как, допустим, Нетто Шалимовым. Не говоря уже об Ильине, Тищенко и особенно Паршине.

Однако напоминаем: они с Сергеем Юрьевичем взяли в работу 76-й и 77-й годы. А это же в чистом виде «пионер-отряд» с «вожатым» Сергеем Горлуковичем и едва начинавшим тренером Георгием Ярцевым, который выиграл первенство России 1996 года, когда шла борьба до последнего тура с могучей «Аланией»! Причём без Олега Романцева, в первые полгода сосредоточившегося на сборной страны, а во вторые — на президентских функциях в «Спартаке». И Титов, Джубанов, Мелешин, Евсеев, Ширко не сказать, что физической силой или напором каким брали. Скорее — техникой. И почти всегда — футбольным интеллектом. Ну а это-то от кого?

От него, от Черенкова. Он же часто, как и планировал до того, показывал. Что именно? Легче всего сказать, что всё. Ведь Фёдорова стопа работала с редчайшим разнообразием. Будто пела на разные голоса. Поэтому он был способен и передачу продемонстрировать на любое расстояние, и остановку мяча, и разворот, и новый пас, который уже обязан заканчиваться голом. Ребята смотрели, внимали, учились. Повторяли. Нет, конечно, в чистом виде сразу не получится. Так и не страшно. Ибо было бы желание. Остальное помаленьку прибьётся.

...Разумеется, Фёдор Фёдорович много выступал за ветеранов. Игроков советской поры очень желали увидеть в разных уголках России. А «Спартак» продолжали любить по-особому. Народ с удовольствием шёл на обожаемых мастеров, пусть они уже и в возрасте. В начале-то 90-х особо изысканную технику или изощрённую футбольную мысль на просторах нашей родины не всегда удавалось отыскать. Поэтому сборы с матчей тех, кто недавно блистал, получались неплохие.

Так что, несомненно, материальная сторона играла здесь большую роль: глупо считать иначе. Тем более деньги непосредственно зарабатывались. Однако для Черенкова все эти ветеранские встречи имели и жизненно важное значение. Напомним: он не мог без футбола. Конечно, как дружно утверждают родные и близкие, смотрел всё, что можно по телевизору. Однако того удовольствия было, безусловно, мало. Говорит Виталий Черенков: «У него был поиск реализации себя в футболе. Он просто думал только о том, где он ещё может быть полезен...» Поэтому на все турне возрастных игроков соглашался с удовольствием.

При этом действовал с той же отдачей, как и лет двадцать назад. И получалось не всегда удачно. Вновь интересны наблюдения младшего брата: «Говорит: “Я пах себе растянул”. Я ему: “Ну что ты бегаешь? Посмотри на товарищей. Приехали, походили по полю”. — “Как же, я должен был там открыться!” — “Что ты опять заводишься-то? Ты вес набрал, тренировки не те”».

Сущая правда. И тут стоит добавить мнение Ольги Владимировны: «А ноги-то помнят, что надо бежать, что надо делать...» И мы своё вставим: голова тоже не забыла. Всё в нём осталось от приносящего радость футбола. Кроме, собственно, физических сил. Что и страшно было для Фёдора Фёдоровича и его ровесников. Потому что про «походили по полю» — это любящий брат уговаривает и убеждает. На деле же люди, безусловно, старались (и стараются до сих пор) — просто Черенков и в годы их общей молодости открывался «там» или ещё где с гораздо большей эффективностью, нежели остальные.

А играл он вполне достойно. Несомненно, тренироваться не мог по-прежнему.