Поняла.

По моему ли настороженному взгляду– родная дочь, любимая и любящая, будучи в своём уме и собственной твёрдой памяти, так на мать смотреть точно не станет.

По одежде – вряд ли на Сонне девушки часто носили короткие кожаные куртки с меховым воротником и штаны. В Вайленсии, как выяснилось, женщины преспокойно надевали брюки, не постоянно, но когда штаны были уместны и нужны, и потому я тут же заказала себе парочку на первое время и ещё блузки к ним вместо кофточек и футболок. Не любимые джинсы, однако уже на шаг ближе к привычной удобной одежде.

По поведению – при виде матери Асфоделии я инстинктивно отступила за спину Тисона, и тот ободряюще сжал мои пальцы. Умом я понимала, что таким невольным образом только подчёркиваю разницу между собой и настоящей Асфоделией, но и поделать ничего не могла.

Эта женщина мне чужая.

Как и я ей.

– Фрайнэ Розамунда Тиаго? – официальным тоном осведомился Эветьен и склонил голову, приветствуя. – Позвольте представиться, фрайн Эветьен Шевери, эмиссар Его императорского величества Стефанио Второго при королевском дворе Вайленсии. Моя супруга, фрайнэ Алия Шевери, и мой брат, фрайн Тисон Шевери.

Да, теперь и я по бумагам Алия. Эветьен спросил, хочу ли я остаться Асфоделией или же выправлять документы на новое имя, и мы сошлись на производном от моего настоящего имени. Записать меня как Алёну возможным не представлялось, по крайней мере, не в этой части континента, так что я смирилась. И утешилась попытками мужчин научиться произносить моё имя правильно.

– Алия? – растерянно повторила Розамунда, продолжая пристально рассматривать ту, кто когда-то была её дочерью.

– Фрайнэ Тиаго, вы прекрасно знаете, что ваша дочь давно покинула своё тело и не имела намерений возвращаться, – понизил голос Эветьен.

Плечи Розамунды поникли, взор исполнился неизбывной печали. Жестом мама Асфоделии пригласила нас в дом, провела в небольшую светлую гостиную с высокими, в пол, окнами и дождалась, пока по её просьбе гостям подадут чай. Устроившись на диване между мужчинами, я взяла маленькую фарфоровую чашку, осторожно пригубила горячий напиток, отмечая, как фрайнэ Тиаго поглядывает на меня украдкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Искала какое-либо сходство, помимо физического?

Возможно.

Или пыталась разобраться, что за пришелица затесалась в тело её дочери.

Через несколько минут затянувшейся паузы, вымученной, неловкой, пришёл фрайн Юстин Тиаго, запыхавшийся и встревоженный. Эветьен поздоровался с отцом Асфоделии, заново представил нас всех и изложил краткую, максимально упрощённую версию произошедшего с момента моего появления в этом мире. Минимум личного, минимум связей с императорскими тайнами, минимум обо мне как об Алёне и моём мире. Мы с Тисоном молчали, я ловила на себе осторожные взгляды уже обоих родителей. Эветьена они выслушали молча, не перебивая, даже не задавая уточняющих вопросов. И когда он закончил, заговорили не сразу.

– Ты… она всегда была особенной, – наконец произнёс Юстин тихо. – Сильный, яркий дар, проявившийся ещё в ранние годы детства. Ближайшее и единственное на Сонне отделение Заката расположено в окрестностях Кефаны…

– Столица Сонны, – пояснил Эветьен для меня.

Я кивнула и вновь отметила печальный взгляд Розамунды, давящий тяжёлым, болезненным разочарованием, словно то, как я смотрела на своего мужа, лишь напоминало ей, что я никак, никоим образом не могу быть Асфоделией.

– Какому честному аргейцу придёт в голову добровольно отвести своё дитя в одну из этих новых обителей Заката? – продолжил фрайн Тиаго. В отличие от супруги, он избегал смотреть на меня слишком долго и часто. – Неважно, мальчика ли, девочку… всё едино для каждого, что отдать этим проклятым чернокнижникам сына, обрекая свою плоть и кровь на иссушающее существование в вечной тени, что дозволить дотронуться до дочери, допуская это варварское купирование… В новых обителях почти и нет никого, только двое-трое закатников с континента, и адептов они редко когда набирают.

– Асфоделия сама развивала свой дар? – спросил Эветьен.

– Она не боялась… до поры до времени. Училась, жаждала новых знаний, встречалась с другими одарёнными. Словно цветок тянулась к солнцу и теплу, сильная, гордая, смелая, первая среди сестёр, не слушающая никого, кто велел ей поступать иначе. Четыре года ходила к одной женщине… она была колдуньей, не с Сонны родом и не с континента… поговаривали, что из Лимии… или дальше. Ведала многое и делилась знаниями с теми, кто их желал и кого она считала достойным. У неё дочь и язык выучила…

– Элейский?

– Да.

– Сколь полагаю, знания о не самых распространённых ритуалах и практиках тоже пришли от этой женщины?

– Не знаю… вероятно. Мы поддерживали Асфоделию, если она желала учиться, то отчего нет? Мы не прекословили, но в дела её без нужды не лезли. Знали лишь то, что она сама рассказывала.

– Что стало с этой женщиной?

– Душа её ушла к её богам… уж два года как.

– Когда Асфоделии было семнадцать, вы привезли ей жезл, – решилась заговорить я.

Чета Тиаго вздрогнула при звуке моего голоса, глянула на меня неожиданно цепко и отвернулась.

– Из-за моря, из Финийских земель. Хотел сделать дочери подарок, сюрприз. Не могу сказать, что сам я хорошо разбираюсь в артефактах и прочих подручных средствах одарённых… но торговец артефактами всячески нахваливал товар, уверял, что редкость, диво дивное, особенно для наших краёв… И Асфоделия так радовалась, увидев жезл… Если бы я знал… – Юстин покачал темноволосой головой, сетуя на себя самого, на принятое решение, что, быть может, изменило их будущее. – Вести о результатах выбора жребием дошли до нас скоро, много раньше, чем прибыли эмиссары. Наверное, Асфоделия впервые в жизни испугалась… все мы были напуганы.

– Фрайнэ Асфоделия рассказала вам о своей задумке? – уточнил Тисон.

– Буквально в последний момент, без подробностей. Говорила, что всё будет хорошо, что любит нас и найдёт способ передать весточку. Чтобы мы не тревожились, не пытались возражать эмиссарам и не вмешивались, что бы ни случилось. Если бы она только поведала о большем… я бы не допустил. Не позволил ей…

– Едва ли вы сумели бы её остановить, – заметил Эветьен. – Вам известно, с кем она собиралась совершить обмен?