Меч позволил бы ему черпать достаточно энергии из лун при первом же предположении об опасности, и с добавлением силы Извержения он мог бы победить в этой битве! Он мог бы убить большую часть охраны и молодых дворян за время падения пера, и разрушительная сила луны пепельного индиго могла оставить Фолка тяжело раненым.

Только когда он был действительно близок к смерти, вступая в контакт с косой жнеца, Ричард действительно понимал ужас и важность власти. Если бы никто не смог остановить Фолка, кто позаботился бы о том, будет ли семья Археронов преследовать это дело, и у семьи Джозефа не было бы выбора, кроме как казнить Фолка? Он уже был бы мертв, а мертвые не могли исполнить ни желания, ни мечты.

Его мысли, наконец, успокоились, и все в его глазах вернулось в норму. Ричард выпустил длинный вздох и медленно положил меч. Затем он занял место у окна, начав обдумывать полученный опыт в тот день. Многочисленные подозрительные события начали связываться друг с другом, и у него было раздражающее чувство, что что-то не так. Только тогда он понял, что слишком мало знает о своей семье и мире за ее пределами, не имея возможности связать все вместе логически. Усталость, наконец, добралась до его ослабленного тела и ума, и он не мог не прислониться к столу и глубоко заснуть…

Некоторое время спустя, маленький бронзовый колокол волшебным образом начал звенеть в комнате, пробуждая Ричарда от его снов. Он потёр глаза в оцепенении, обнаружив, что уже была ночь. В комнате было темно, только небольшая область освещялась лунным светом, проходящим через окно.

Бронзовый колокол продолжал звучать, и за ним последовал легкий стук в дверь. Ричард открыл ее и увидел своего дворецкого, но вместо ужина он был доставлен в подвал замка, чтобы принять участие во внутреннем суде над семьей.

Некоторое время спустя сбитый с толку Ричард последовал за дворецким на этаж под главной башней замка. Коридоры были сухими и душными. Проходя через большие ворота, охраняемые двумя полностью вооруженными пехотинцами, Ричард был доставлен в подземный зал значительных масштабов.

Этот зал был размером в сотни квадратных метров и высотой в два этажа. Стены были сделаны из камня, и на них висело несколько темно-красных флагов, которые можно было считать украшениями.

В конце зала была площадка с пятью стульями. Гатон сидел посередине, с Голиафом и Алисой в порядке справа от него. Слева от него был пожилой маг, следующий был мужчина средних лет, одетый в черные кожаные доспехи. По обеим сторонам зала у стены стояло много других Археронов, и он узнал несколько молодых людей, которых он видел в день банкета.

Ричард направился в сторону, встав среди толпы. Две большие деревянные двери с вмонтированным в них железом медленно закрылись, а при пустынном и далеком звуке колокола в зале открывались угловые ворота. Голый, хамски выглядящий воин нес Уоррена и подошел к середине зала.

Глава 90

Глава 90

Наказание

“Что ты делаешь? Ублюдок, убери от меня свои руки! Я сын Гатона, сын главы семьи! Какое ты имеешь право так со мной обращаться? Ты пытаешься бунтовать?” Уоррен воскликнул по пути, и сопротивлялся изо всех сил, но воин сумел вынести его с легкостью, как маленького птенца. Его глаза были покрыты куском черной ткани, и он не мог видеть, что происходит вокруг него. И хотя в зале было довольно много людей, никто не шумел.

Он, казалось, что-то почувствовал, когда его привели в центр зала, внезапно остановив свои крики он невольно начал дрожать. Гатон кивнул в сторону воина и снял повязку Уоррена.

Внезапная, пронзительная яркость заставила Уоррена закрыть глаза. Только спустя долгое время ему удалось увидеть, что происходит в зале. Он сразу понял, что это было испытание, и он начал дрожать еще сильнее, до такой степени, что он даже не мог выпрямиться. Только с воином позади него, поддерживающим его вес, он не рухнул на землю. Увидев состояние, в котором находился Уоррен, старик и мужчина средних лет слева от Гатона покачали головами.

Уоррен внезапно крикнул: "Отец, что происходит? Почему они вдруг схватили меня? Спаси меня!” Ближе к концу, его крики превратились в вопли, и он делал все, что мог, чтобы бежать к Гатону. Тем не менее, большие руки воина позади него были как железо, и у него не было возможности бороться.

Первоначально Гатон выглядел спокойным, с выражением мертвого, но теперь он начал гладить свои короткие усы с улыбкой. Только те, кто знаком с этим человеком, будут знать, что это было тогда, когда он был очень страшен.

Он сделал небольшой жест рукой, и воин закрыл рот Уоррена, запретив ему издавать какие-либо звуки. Когда в зале стало немного тише, он посмотрел налево и направо "Уоррен сейчас здесь. Каково твое мнение?”

Голиаф усмехнулся и сказал: “Это полулегендарное кольцо - железное доказательство! Тебе все еще нужно спрашивать меня об этом?”

Алиса также кивнула, холодно сказав: "Слишком много доказательств.”

"Виновен", - сказал старый маг.

"Виновен", -сказал мужчина средних лет.

Уоррен вдруг начал изо всех сил бороться, желая что-то сказать, но не мог освободиться от удержания воина за спиной, что бы он ни делал. В момент отчаяния он даже укусил воина за ладонь, но было похоже, что он кусал кожу слона. Мало того, что он не оставил никаких следов, он чуть не сломал свои зубы.

Гатон кивнул, а затем спокойно и вальяжно сказал: "Хорошо. Существует достаточно доказательств, чтобы доказать, что Уоррен вступил в сговор с Раймондом Джозефом и попытался убить Ричарда Архерона, в результате чего Рыцарь Сенма, которая отвечала за его защиту, в конечном итоге серьезно пострадала в рискованных обстоятельствах. Поскольку Ричард был определен старейшинами как основной член семьи, наказанием Уоррена будет немедленная казнь.”

Борьба Уоррена внезапно прекратилась, и, как будто вся сила в его теле была ослаблена, он упал. Если бы не воин, все еще держащийся за него, он бы полностью свалился на землю.

"НЕЕЕЕТ!" Из толпы раздался пронзительный крик, и совершенно потрясающая молодая женщина бросилась в центр зала, крепко обняв Уоррена. Она сделала все возможное, чтобы напасть на воина и спасти Уоррена, но независимо от того, как она пнула, ударила или укусила его, он оставался неподвижным, как камень. Женщина была