Владычица, уже понимая весь кошмар предстоящего ответа, но, не веря ни глазам, ни ушам, не желая принимать страшную правду ни разумом, ни сердцем, так и замерла, мелко дрожа от испуга, широко распахнутыми глазами глядя на легендарного Лиса.

Тот устало облокотился на столик, не замечая стоящего тут же стула и тяжело, но без надрыва, вздохнув, твёрдым голосом ответил:

— Дитя никогда не тронет своего эволэка… вот, что это значит…

Иригойкоя кисло усмехнулся, покрутил в пальцах прозрачную колбу, в которую на острове Оля собрала его шерсть, пепельную шерсть кицунэ, и негромко добавил:

— Откуда я все это знаю… я сам всё это и придумал, вот откуда…

Люди стали вставать с мест, подброшенные новостью, словно взрывом бомбы, а Нечаев вышел вперёд, жестами успокаивая гостей, призывая их не волноваться.

— Как ты мог такое сделать, — Анна Сергеевна упала назад на стул, первые слёзы потекли по щекам, — как ты мог… ты же так старался все эти годы, столько проложил Перекрёстков, столько сделал для людей…

Плут, раздавленный чудовищной правдой, которую сам же и нашёл, подошёл к ней, и достал из нагрудного кармана своё сокровище. Владычица трясущимися пальцами взяла сложенный лист плотной бумаги, заботливо обёрнутый в водонепроницаемую плёнку…

Обычная фотография. Девушка-лиса и дети в комнате покинутого много лет назад дома. Бережно прижимая к себе два комочка едва проклюнувшейся жизни, Афалия, переполненная счастьем, беззаботно улыбается, пока её дети с недоумением смотрят в камеру, не понимая, что это затеял их отец. Снимок очень старый, старый настолько, что изображение от бесконечных переломов пополам потеряло полоску сверху донизу, словно оторвав мать от одного дитя, но их лица были видны прекрасно. Радость семейного счастья, восторг нового дня, ожидание долгих лет жизни, пусть непростой и гораздой на испытания, но своей, бесценной…

Кицунэ не стал отбирать фото, давая Императрице глубже понять смысл того, что срывалось с губ:

— Наверное, я так часто использовал «Холу», такими кусками стирал себе память, стараясь сохранить столь сложный план в секрете, что…

Он присел рядом, уже не чувствуя ни страха, ни отчаяния, приняв чудовищную правду такой, какая она есть, и с тоской улыбнулся собственным мыслям:

— … наверное, я просто забыл, насколько сильно ненавижу этот мир…

Женщина всхлипывала всё сильнее, и сильнее, не отрывая взгляд от снимка, даже не пытаясь заглянуть эволэку в глаза:

— Ты же обещал… не мстить… обещал не мстить…

Элан почесал за ухом, и задумчиво ответил на упрёк:

— Да, это и не месть вовсе. Самое страшное именно в том, что это не месть.

Все гости замерли, даже не зная, что и предпринять, и как понимать слова профессора. Пришлось вмешаться друзьям, и первой начала Нариола:

— Никакого смысла в атаке на Новую Россию нет вообще. Это просто затравка, чтобы всех слегка напугать перед светопреставлением.

Головы дружно повернулись к четвёрке старост, из которых только принцесса цветов ещё сохраняла пост, а остальные ушли в отставку. Люди от испуга явно не понимали, куда клонит миниатюрная женщина, и Лассава пояснила:

— Мы же не зря так стремились расширять Клан Навигаторов, создавать всё новые и новые Аномалии, открывая маршруты к возможно большему числу заселённых планет, — она тоже была подавлена, как и коллеги, но все держались, натянув нервы, сжав волю в кулак, — Это даёт формальный повод списать атаки пришельцев на Эфирные миры, что является трудно доказуемым.

Кривая усмешка полная осознания превосходства и сожаления одновременно:

— Особенно если учесть то, что возможностью проверки этой версии обладает только ИБиС.

Вот тут делегацию из столицы страх пробрал по-настоящему. Навигаторы расселились по множеству миров, получив высокий статус, уважение, а большие деньги позволяли втихую готовить грандиозное нашествие молотоголовых.

— Именно, — прочитав неописуемый ужас на лицах людей, подтвердила повелительница вод, — Сейчас, вот в эту минуту, на всех планетах, уже всё готово для чудовищных ударов. Ещё день, два, месяц, не важно, и полчища серых хищников захлестнут страны и континенты, оставляя после себя пустые города, бесчисленные гнёзда, стеклянные леса, что сплетут их Королевы.

— Зачем вам это?!?! — Заорал какой-то вельможа.

— Мы хотим защитить самих себя, разве это не очевидно? — Ледяным тоном ответила Диолея, — Или присутствующие здесь господа Октябрьский и Бёрнет на полном серьёзе считают, что мы ничего не знаем?!

Теперь лица собравшихся обернулись к двум стремительно бледнеющим адмирала, а хозяйка земли продолжила:

— Вы на полном серьёзе решили, что мы настолько тупы? Вы действительно думали скрыть от нас такое преступление?

Лица двоих стариков стали белее мундиров, а неизменно следующий по пятам за своим хозяином Рэгг схватился было за пистолет, да так и замер, схваченный разумом кицунэ.

Демон-лис, Куко, оскалившись, поднялся со стула, подошёл в упор к убийце. Из горла его рвался глухой и очень многообещающий рык:

— Ты, падаль, зря сюда прилетел, — говорил он негромко, с лютой ненавистью в глазах, — я твой запах помню до сих пор… Ты оставил его там, у особняка, в столице… Не стоило тебе совать руку в карман моей жены…

Повинуясь беззвучному приказу, киллер повернулся, и прошёлся к шкафчику, где стояло несколько бутылок коньяка и фрукты. Секунда, и подонок уже взял бутылку, рухнулся на стул, и с пустым лицом стопроцентного самоубийцы стал, не очень торопясь, опрокидывать стакан за стаканом.

У высокой делегации челюсти отвисли от удивления, но Элан всё разъяснил:

— Мы не можем ничего доказать, по сути и по форме. Лейтенант Сомервилл, давший Афалии компромат на своих начальников, — жест рукой к прижавшимся к стене адмиралам, — сработал из рук вон плохо. Его носитель информации был высокоразвитым, имея собственную память на все манипуляции, что производятся с данными, защиты и тому подобное. В общем, стандартный флотский образец. Афалия не могла скачать с него информацию, потому что программа-защитник оставила бы отметку о входе чужого пользователя, и тогда и она, и дети, оказались бы в смертельной опасности, ведь на «Хоукинсе» узнали о пропаже прибора, и, не найдя его вытряхнули бы мою супругу наизнанку.

Дверь в конце зала распахнулась, словно от удара ноги, и в зал разъярённой фурией влетела пламневласая женщина-лиса:

— Поэтому, господину Рэггу мы отдали настоящий носитель!!! — Её голос, ещё более прекрасный в гневе, заполнил помещение.

Это Афалия, взрослая, невероятной красоты женщина, полная силы и неприкрытого бешенства:

— Невелика потеря! Мы и так знаем правду!

Даже Императрица не сумела взять себя в руки, потрясённо выдохнула:

— Ты жива?!?!

Для её свиты чудесное воскрешение было громом среди ясного