Шрифт:
Закладка:
– Мама…
– Это неправда. – Соня медленно моргнула. Резко вскочив, выхватила телефон из рук Юли и набрала номер Марка. Сейчас он ответит, и она убедится, что это неправда. Какая страшная, жуткая ложь. А ведь это увидели и его родители, и сестра. Марк, наверное, сам в шоке, звонит сейчас всем, пытаясь объяснить, что его взломали.
Неправда!
Неправда!
Неправда!
Эта мысль не помещалась в голове, мозг настойчиво ее отвергал, словно старый процессор, которому просто не хватает памяти, чтобы загрузить новую программу. Соня набирала номер раз за разом, но гудков не было, только противный, протяжный писк, сообщающий, что абонент не доступен. Слезы тут же высохли, Соня решительно двинулась к дому. Она поедет в Железноводск и сама убедится, что с Марком все в порядке.
Юля не пыталась остановить или помешать поездке, наоборот. Сама договорилась с Надей, что та присмотрит за мамой и Тимом. Соня с удивительным спокойствием позвонила Кириллу и объяснила, что решила посетить курсы аппаратного массажа у Каримова Таира.
Он удивился.
– Ты же недавно там была.
– Была, – подтвердила Соня, – теперь со мной едет Юля.
– Неужели она почувствовала тягу хоть к чему-то, кроме гитары? – воодушевился Кирилл. – Может, уговорим ее поступить в этом году.
Соня безразлично согласилась.
– Может.
– Сонь? – Кирилл заволновался, явно что-то почувствовал. – Всё хорошо? У тебя голос странный.
– Тороплюсь. Надя уже приехала, нужно дать ей указания.
– Ну ладно, – протянул Кирилл, – звони, если что. Я тебя люблю.
Соня вздрогнула и отключилась, забыв, как обычно, поблагодарить за любовь.
Юля кое-как собрала самое необходимое в рюкзак, взяла деньги, документы и попыталась успокоить Тима. Он не оценил спонтанность путешествия, просился с ними. Остаться уговорила Надя.
– Завтра полетаем в аэротрубе, а потом пойдем в «Город мастеров», попробуешь себя в профессии ювелира или технолога на фабрике, – она обернулась к Юле. – Проверь, как там бабушка.
Тим восторженно воскликнул и побежал в дом. Юля кивнула, поняла намек на просьбу оставить их наедине и пошла следом за братом.
Надя с тревогой всмотрелась в застывшее лицо Сони.
– Давай я поеду с тобой, – ее голос дрогнул, она сама держалась из последних сил и не верила в жуткую новость.
– Не нужно. Потом, когда все разрешится, обязательно увидишь Марка. Он будет рад. Очень. Я так виновата перед вами обоими. Думала, что вы меня предали. Прости. Кажется, я судила людей по себе. Я могла так поступить, а ты – нет.
Надя обняла Соню, провела ладонями по щекам.
– Прекрати. Давно за все простила, – она прикусила губу, стараясь не расплакаться. – Я бы тоже хотела поехать…
– Ты нужна тут. Маму нельзя оставлять без присмотра, ну и Тима.
– Хорошо. Я буду с ними.
У тротуара остановилось такси, из дома вышла Юля.
– Я уже заказала билеты. Поехали.
На автовокзале обошлось без сутолоки и даже без ожидания. Они приехали как раз за несколько минут до отправки автобуса. Всю дорогу Соня крепко спала, и сон этот больше напоминал обморок. Юля поглядывала на нее с тревогой, щупала лоб и проверяла пульс.
В Железноводск приехали после обеда, помятые и измученные вынужденным длительным сидением.
Соня вышла из автобуса, обвела взглядом раскинувшийся перед ней город.
– Чувствуешь?
Юля с опаской покосилась на маму.
– Что?
– Тут воздух другой.
– А… это. Да, свежо и красиво.
Соня пересекла широкую площадку и направилась к такси, припаркованным у тротуара. Деловито поторговалась с водителем и кивнула Юле.
– Садись.
Юля опустилась на кресло и снова покосилась на маму. Ее странное спокойствие пугало сильнее всего. Истерика выглядела бы естественней, чем этот холодный взгляд и блуждающая улыбка. Пока автомобиль ехал по городу, Юля восхищенно разглядывала улицы, утопающие в деревьях. Высоких зданий почти не было, и пахло действительно по-другому. Соня сидела ровно, сложив руки на коленях, смотрела прямо, не отвлекаясь на красивые виды. У нее была цель.
Машина попетляла между деревьями и вывернула на дорогу, по которой чуть больше двух месяцев назад Соня проезжала за спиной Марка и жмурилась от страха. Тогда это было волнующе и остро. Она ехала к нему в надежде соблазнить. Предвкушала встречу и боялась ее. Переживала, что он не успеет вернуться, и заранее казнила себя за грехопадение.
А вот и скальная стена, и вираж. Соня распахнула глаза, взгляд выхватил на повороте, почти на краю обрыва, букет цветов у врытой в землю стойки руля. Ринувшись вперед, она вжалась ладонями в лобовое стекло.
– Остановите!
От неожиданности таксист дёрнулся и судорожно вдавил педаль тормоза в пол, автомобиль пошел юзом и резко развернулся.
– Господи, с ума сошла! Чуть в аварию не попали. Еще место такое, опасное. Сколько машин тут разбилось, – он заглушил мотор на площадке, недалеко от букета, и указал на него пальцем. – Вон один недавно улетел.
Соня распахнула двери, зацепилась ногой за порог машины, чуть не упала, кое-как выровнялась и направилась к импровизированному памятнику. Каждый шаг давался с трудом, ноги подкашивались и дрожали. Она ступала на следы, оставленные другими людьми, пепельные, слегка затертые и новые – битумно-черные – отпечатки свежего кричащего горя. Кислород снова пропал, дышать стало больно. Соня приблизилась к рулю, тронула повядшие незнакомые цветы, погладила холодную ручку мотоцикла с разорванной в клочья обмоткой и медленно опустилась на колени.
Правда.
Правда.
Правда.
Дышать уже было не просто больно – невозможно. Соня схватилась за грудь, натужно захрипела. Юля кинулась к ней, оттянула от края пропасти и встряхнула.
– Мам! Мам! Пожалуйста, мам!
Соня вырвалась из рук дочери, схватила букет и, с размаху швырнув в пропасть, закричала. Крик эхом пронесся над скальными верхушками и утонул где-то на дне глубокого оврага. В этот раз увести Соню от края оказалось сложнее, она сопротивлялась, пыталась разглядеть дно разлома и снова кричала, с каждым разом все глуше.
Таксист покачал головой, хотел покрутить пальцем у виска, но передумал, опустил руку и отошел в сторону. Такое обнаженное горе вызывало оторопь и страх. Хотелось не просто отойти, а сбежать подальше, словно оно могло поразить и его, как расползающаяся радиация.
Соня рухнула прямо на землю и, обхватив себя за плечи, беззвучно заплакала. Юля села рядом, обняла и прижала ее голову к груди. Молча покачивала, не представляла, что
