отцом твоих детей? Где твои знакомые и друзья, и есть ли они, вообще? Все покрыто завесой тайны. И ведь есть еще твои шрамы. Они блеклые и сразу в глаза не бросаются, но мы знакомы достаточно давно. Я их рассмотрел, и не раз думал о том, чем тебя ранили, и насколько опасными были эти раны? И вот еще один вопрос: отчего ты их не свела. Красивая женщина, но не позаботилась о пластической хирургии? Я отчаялся в этом разобраться и отправился к Чарльзу. Спросил его, и знаешь, что он мне ответил?

- Не знаю, - тяжело вздохнула Анна, - но могу себе представить.

- Он сказал, что твой случай особый, но мне он ничего об этом рассказать не может. Сказал, если влюблен, иди и сделай ей предложение. Согласится, сама расскажет. Еще Чарльз намекнул мне, что ты выполняешь некую миссию, которая крайне важна для нашей страны, но я так и не понял, о чем идет речь. Разве что шпионаж в стиле Джеймса Бонда… В принципе, похоже… Твоя жизнь полна секретов… Но я военный человек и умею хранить тайны. Так что, если дело в этом, то можешь ни о чем не беспокоиться.

«Почему бы и нет? – вдруг подумала Анна. – Чес увязывает раскрытие моего инкогнито с женитьбой, но я могу поставить вопрос по-другому. В конце концов, моя правда легко объясняет мое нежелание выходить замуж…»

- Что ж, если ты настаиваешь…- сказала она вслух. - Я не стану требовать от тебя клятв, мне хватит того, что ты не лишен здравого смысла и присягал на верность короне. То, что я тебе расскажу, является тайной, и гарантом сохранения этой тайны выступает сама королева. На данный момент, в мою историю посвящены только королева и принц Чарльз. Готов стать третьим?

- Обещаю, что, как бы ни сложился наш дальнейший разговор, все, что сочтешь возможным мне сообщить, я сохраню в тайне.

- Что ж, - кивнула она, вставая. – Тогда, пошли.

- Куда?

- Сам увидишь, - усмехнулась Анна. – Ты же знаешь, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Впрочем, комментарии тоже будут, но уже по ходу дела. Идем!

Они прошли прямиком в ее спальню. Чес здесь уже бывал, так что немного даже удивился. Но Анна надолго оставлять его в неведении не стала, открыла шкаф-купе, сдвинув дверь в сторону, и, взяв Чарльза за руку, потянула за собой.

- Нарния или пещера Бэтмена? – спросил мужчина, следуя за ней.

- Скорее, Нарния… - ответила Анна, - но для взрослых.

Еще шаг, и они оказались в другой ее спальне. Эта была несколько более роскошной по сравнению с той, что на Трафальгар стрит, но дело было не в этом, а в том, что здесь на Пэлл-Мэлл, прямо из спальни можно было попасть в ее рабочий кабинет.

— Это твои тайные апартаменты? – улыбнулся Чарльз.

- Почти, - ответила она ему улыбкой. – Нам туда!

Они подошли к одной из трех дверей, имевшихся в спальне, и, открыв ее, Анна провела Чеса в свой кабинет.

— Это мой кабинет, - сказала, отступив в сторону, - а это мои родители: Карл и Элеонора Готска-Энгельёэн.

- Отец, - обратилась она к портретам, - мать, разрешите представить вам Чарльза Уильяма де ла Повер Бересфорда, 4-го барона Бересфорда.

- Приятно познакомиться, молодой человек, - улыбнулась мужчине Элеонора Энгельёэн.

– Полагаю, ты привела к нам своего жениха? – спросил отец. – Моряк, барон… но не волшебник, не так ли?

- Нет, - сказала она в ответ. – Не волшебник и пока еще не жених.

- Двадцать семь поколений, - напомнил ей отец. – Тысяча триста лет истории! Ты ведь помнишь?

- Ну, как тебе Чес? – повернулась она к мужчине.

— Это магия? – спросил он в ответ. Любопытно, но он не был ни напуган, ни ошарашен. Удивлен? Возможно. Заинтригован – без сомнения.

«Первое впечатление было верным, - вспомнила Анна день их знакомства. – Крепкий парень, не дурак и воображение хорошее, что для английского аристократа – редкость».

- Да, - подтвердила Анна, — это наши живые портреты. – Впрочем, эти не совсем живые, так как выполнены недавно. Посмертные изображения. По-настоящему «живые» надо начинать писать еще при жизни. В моем замке есть такие. Один из них создавался больше семидесяти лет. А это… Художник использовал мои личные воспоминания о родителях, фотографии, дневники и письма, в общем, все, что от них осталось… книги… Одежда, волшебные палочки и личные вещи… Он сделал все, что мог, но в пределах разумного. С ними можно говорить, но свободой воли они не обладают.

- Весьма исчерпывающе! – усмехнулся отец.

- Зато честно! – пожала она плечами и, сделав короткое движение скользнувшей ей в руку палочкой, «выключила» портреты.

Идея создать их возникла три года назад, а закончены они были совсем недавно. Еще и месяца не прошло. Работал не англичанин, а француз, у них это искусство еще не выродилось в ремесло. Свой портрет она заказала тогда же, но уже художнику-флорентийцу, настоящему мастеру своего дела и признанному гению колдоживописи. Если так случится, что она погибнет на войне, у Максимуса и девочек должен остаться хоть кто-то родной. Пусть даже нарисованный волшебными красками.

- Мы находимся в моем волшебном доме, - сказала она Чесу, изучавшему сейчас «стену памяти» - собрание колдографий, имеющих отношение к прошлой войне.