вопросом нескольких недель. Один сельский фермер открыто угрожал расправиться с Джерри: дочь фермера была беременна, а Джерри Дойл не проявлял к бывшей пассии ни малейшего интереса. Фиона Конуэй, тоже беременная и убитая горем, вспомнила слова Джерри о том, что ему недолго осталось жить в Каслбее. Она тогда подумала, что брат собрался в Англию. Мэри Дойл, мать Джерри, сообщила, что всего за два дня до смерти сын, ничего не объясняя, отправил ей в конверте с надписью «от Джерри» двадцать фунтов стерлингов. По словам Агнес О’Брайен, она несколько месяцев без устали твердила, что у мальчика неприятности, но ее никто не слушал. Джози Диллон призналась, что Джерри обналичил в отеле два аннулированных чека. Она сохранила это в тайне, и Джерри благодарно пообещал, что когда уедет далеко-далеко и разбогатеет, то не забудет о Джози. Она решила, что речь шла об эмиграции. Кто мог подумать, что Джерри задумал что-то подобное?

Формальности уладили так быстро, как только смогли, и тело было выдано для погребения.

Отец О’Двайер объявил с кафедры, что Джерри Дойла похоронят в четверг после мессы в десять часов утра. С этими словами преподобный отец громко высморкался, потому что все еще не мог поверить в случившееся.

Дэвид выполнял работу автоматически. Куда бы он ни пошел, везде говорили о трагедии. Женщина, с жалобами на боль в груди, указала на стены, где висели убранные в рамки фотографии первого причастия и миропомазания.

В соседнем доме старик с атеросклерозом интересовался, что могло случиться с бедным молодым Дойлом. Предстоящий переезд в дом престарелых, о котором Дэвид пытался рассказать, волновал пациента гораздо меньше. Джерри был милым мальчиком. Он всегда смеялся и ничего не принимал близко к сердцу.

– Этот юноша практически родился в воде. Это редкость в здешних краях. Половина Каслбея даже не подходила к морю, а молодой Дойл плавал как рыба.

Обсуждая лечение десятилетней девочки, болевшей желтухой, половину времени, отведенного на разговор с ее родителями, пришлось посвятить Джерри Дойлу. Дэвид предупредил, что не стоит беспокоиться из-за цвета детской мочи, – скорее всего, она приобретет цвет портвейна. Родители кивнули и выразили недоумение: понятно, что дела Джерри Дойла шли из рук вон плохо, но стал бы он топиться из-за всякой ерунды? Этому должна быть другая причина.

– Если бы все топились накануне банкротства, в море было бы полно мертвецов, – заявил отец ребенка.

Дэвид рассеянно согласился и осмотрел глаза маленькой девочки. Они были желтыми. Он сообщил пациентке, что ее кожа немного пожелтеет, как у китаянки.

– А китайцы желтые? – спросила девочка. – Правда желтые?

– На самом деле нет. Те, которых я видел, были совсем не желтые.

– Ты видел китайцев? – разволновалась девочка.

– Да, в Дублине в университете учились китайские студенты, и мы ходили в китайский ресторан.

Казалось, детским вопросам не будет конца. Дэвид задумался, захочет ли Лиффи тоже знать о подобных вещах. Его сердце сжалось при мысли о Лиффи. И Клэр.

Затянувшийся рабочий день закончился, и Дэвид вернулся в смотровую. Он торопливо достал конверт и отнес его в садовый домик. Он обратил внимание на мать. Молли стояла за занавесками и старательно делала вид, будто смотрит в другую сторону. Дэвид притворился, что ничего не заметил.

На кухне царил порядок. Дэвид огляделся в надежде найти записку. Клэр явно побывала в домике. Она вымыла и убрала на место тарелки и чашки, которые Дэвид оставил после завтрака. Она сделала мелкие покупки и разложила их на столе рядом с плитой: пакет чая, фунт сливочного масла, буханка хлеба и бекон в нарезке. Застелила кровать наверху. Часть ее одежды по-прежнему висела в шкафу. Клэр, должно быть, взяла самое нужное. Исчезла большая часть детских вещей вместе с одним из двух чемоданов. Дэвид проверил, взяла ли она книги. Это послужило бы хорошим знаком: Клэр могла осуществить свой план и уехать на время в Дублин.

Пожалуйста, пусть она уедет в Дублин. Лишь бы ее не было на похоронах. Пожалуйста.

Дэвид сел на кухне, предварительно заперев дверь, достал фотографии и перебрал их одну за другой. Те же самые снимки, которые он видел прошлым вечером у Кэролайн. Прошлым вечером? Неужели только вчера? На конверте значились имена трех адресатов. Тот же мелкий почерк. Должно быть, Джерри сам отнес снимки, предназначенные для Клэр. Он приходил сюда, поэтому на дорожке стоял его уродливый фургон с логотипом фотоателье. Отец Дэвида сообщил о машине в полицию. Фургон забрали, но не обнаружили внутри никаких подсказок. Однако Дэвиду подсказок хватало. Джерри приходил к его жене. Поэтому Клэр испугалась и просила его пораньше вернуться домой. Интересно, Джерри разговаривал с Клэр и лично вручил ей конверт? Или просто подсунул улики под дверь и пообещал вернуться.

Дэвид открыл духовку и положил туда снимки. В этих фотографиях, сделанных через окно автофургона, не было ничего интересного. С их помощью можно было уничтожить трех человек, чьи имена автор послания указал на конверте. Таков был последний поступок Джерри Дойла накануне самоубийства.

Но зачем? Дэвид позволил себе снова об этом задуматься. Весь день он гнал эту мысль прочь, занимаясь только работой. Но теперь, когда пламя сожгло отчет о времени, проведенном в обществе Кэролайн, связь с которой, по их общему убеждению, никому не причиняла зла, потому что не сулила ни лишений, ни боли… теперь Дэвида опять занимал вопрос: какую цель преследовал Джерри? Дойл не собирался никого шантажировать. Выяснилось, что несколько фунтов в неделю, которые Дэвид и Кэролайн могли ему предложить, не спасли бы фотоателье. Джерри не питал к Дэвиду ненависти, в детстве они хорошо ладили. В последнее время Дэвид часто язвил по поводу успеха, которым Джерри пользовался у девушек, но не предавал свои слова широкой огласке. Джерри об этом не знал. А если бы даже узнал, это не повод преследовать Дэвида подобным образом.

Дэвид предположил, что причиной была Кэролайн. Но та заявила открыто и честно, не пытаясь выставить себя с хорошей стороны, что Джерри мог получить от нее все, что хотел, по первому требованию. Это случалось прежде и, без сомнения, могло повториться. Слова Кэролайн возмутили Дэвида, но он вынужденно признал: Дойлом двигала не безответная страсть к Кэролайн.

Что оставалось?

Только Клэр.

Клэр.

Дэвид вспомнил злосчастный поцелуй в новогоднюю ночь на скамейке и свое раздражение. Вспомнил, как Клэр спешила из Национальной библиотеки в общежитие, чтобы узнать, не заходил ли Джерри. Вспомнил, как уверенно и непринужденно Джерри Дойл танцевал с Клэр под бликами зеркального шара и как они улыбались друг другу. Перед той памятной ссорой Клэр просила Джерри Дойла выслать ее сберегательную книжку. А всего несколько недель назад Джерри пожаловался, что Клэр не