Он откладывал звонок Кэролайн до тех пор, пока не понял, что уже поздно. Тогда он сказал себе, что было бы жестоко ее разбудить, если ему нечем ее утешить.

Ему снилось, что за ним гонятся люди, размахивая то ли бумагами, то ли большими конвертами. Толпа неслась за ним по Черч-стрит, в гневе окликая его по имени. Дэвид не понимал, чем настроил против себя толпу, он чувствовал страх и пытался убежать. Потом он сообразил, что его действительно кто-то зовет. Он различил голоса Бампера Бирна и Могси, а затем и отца:

– Приходите скорее, там кто-то лежит на пляже, кто-то утонул.

Его сердце чуть не разорвалось от ужаса. Он не раздевался прошлой ночью и сбежал по лестнице в мятой рубашке и брюках. В дверях стоял Могси Бирн.

Дэвид схватил несчастного за руки:

– Кто это? Черт бы тебя побрал, кто это?

– Я не знаю… Не знаю… Я не… – Могси запинался под диким взглядом Дэвида Пауэра, который всегда был спокойным и славился здравомыслием.

– Скажи, кто это, – рычал Дэвид. – Скажи мне, или я сверну тебе шею.

– Дэвид, он лежит лицом вниз, – выдавил из себя Могси. – Я ушел со скалы раньше, чем они узнали. Они сказали, надо срочно бежать за врачом.

Могси сказал «он». Это мужчина, слава богу, это мужчина. О Боже, спасибо за то, что это не женщина.

Взгляд Дэвида прояснился. Он схватил пальто и помчался в смотровую за своей сумкой. Там он встретил отца.

– Не спускайся на пляж по тропе. Пожалуйста, папа. Я сбегу по ступенькам, ты спускайся другим путем.

– Я ходил по этим ступенькам и вытаскивал тела из воды еще до твоего рождения.

– Кто это? Он мертв?

– Они не знают. Думают, что это Джерри Дойл.

Дэвид схватился за стол, чтобы устоять на ногах, и едва не задел большой коричневый конверт с логотипом «Фотоателье Дойла». Отец уже вышел из смотровой и направлялся к обрыву. Дэвид взял себя в руки и сунул конверт в ящик с личными вещами, на самое дно. И на трясущихся ногах он последовал за отцом к тропинке, ведущей к обрыву.

Они увидели людей, которые столпились вокруг тела, и уже издали поняли, что услуги врачей не понадобятся. Послали за отцом О’Двайером – единственным, кто мог хоть как-то помочь мертвецу. Даже сквозь ветер и дождь Дэвид понял, что перед ними лежит безжизненное тело Джерри Дойла. Он протянул руку, чтобы поддержать отца.

– Молодой дурак, – причитал доктор Пауэр. – Треклятый псих, у него вся жизнь была впереди. Зачем он такое с собой сотворил? Чертов преступник, который отказался от жизни, дарованной Господом.

Сердце Дэвида окаменело, когда тело перевернули и он разглядел рваные раны на лице Джерри Дойла. Сделав вид, что проявляет уважение к отцу, Дэвид отступил в сторону и позволил старику произнести то, что все и так знали: «Признаки жизни отсутствуют».

– Где Клэр? Не зайдете позавтракать с нами?

– Папа, ее здесь нет. Она ночевала у Анджелы Диллон.

– Она – что?

– Папа, пожалуйста. Ты спросил, где она, я ответил.

– Да-да, ты ответил. Что ж, может, зайдешь к нам один перекусить? Завтрак тебе не помешает.

– Нет. Нет, спасибо, я налью себе чашку чая. Это все, чего я хочу.

– А моя внучка? Она переехала жить к мистеру и миссис Диллон или об этом тоже не следует спрашивать?

Старик попытался смягчить свой вопрос неким подобием улыбки, которая не скрывала его беспокойства.

– Это на одну ночь, папа. Все уладится.

– У Клэр было что-то вроде гриппа, прошлой ночью она дрожала и очень нервничала. Я не вмешиваюсь, просто сообщаю тебе.

– Она сказала, что случилось?

– Сказала, что очень напугана. Выпила с нами чая, и я отвел ее обратно. Тебя не было дома. – Доктор Пауэр прищурился. – Господи боже, это фургон Джерри припаркован вон там, на дорожке? Вон там. Что, черт возьми, он здесь делает? Господи, помилуй его, бедного дурака. И он был таким милым парнем.

Неожиданно для себя Клэр смогла уснуть. Она прекрасно выспалась в незнакомой белой кровати с чистыми жесткими простынями и грелкой. Лиффи посапывала в детской кроватке. Клэр удивилась, когда Анджела предложила им детскую кроватку. Она забыла, что Анджела принимает летних постояльцев. Много лет назад, когда старая миссис О’Хара была жива, они подумали, что покупка двух детских кроваток – это разумная трата денег. Лиффи еще не проснулась. Возможно, вдали от грохота волн и прочих тревог малышка чувствовала себя спокойнее.

Клэр открыла глаза только потому, что к ней вошла Анджела с чашкой чая в руке. Хозяйка дома придвинула к кровати стул и села. Это выглядело странно. Вряд ли она собралась читать лекцию или хотела поболтать по душам с утра пораньше.

Лицо Анджелы осунулось, на нем явственно читалась тревога.

Клэр поблагодарила за чай и стала ждать.

– Сделай большой глоток.

Это было ни на что не похоже. Анджела принесла плохие новости. Клэр поставила чашку и машинально посмотрела на Лиффи, словно желая проверить, что с малышкой все в порядке.

– В чем дело?

– Произошел несчастный случай. Джерри Дойл утонул. Его тело только что вынесли с пляжа.

Повисла мертвая тишина. Лиффи в кроватке радостно играла с красным атласным кроликом, которому давным-давно оторвали уши.

– Клэр?

– Он мертв. Он мертв?

– Да, в это трудно поверить, что погиб именно Джерри. Он был полон жизни, как никто другой.

Анджела замолчала, взглянув на бледное лицо Клэр. Оно было бесстрастным. Девушка неподвижно сидела на белой кровати, обхватив колени руками, и смотрела прямо перед собой. Ее длинные волосы были небрежно стянуты на затылке.

Реакция Клэр была неестественной. Анджела забеспокоилась.

Клэр дружила с Джерри, не исключено, что их дружба была слишком тесной. Вероятно, сейчас, когда семейная жизнь Клэр трещала по швам, Джерри был рядом и пытался утешить ее. Может быть, поэтому новость о гибели Джерри вызвала у Клэр недоверие и шок? Анджела протянула руку. Она надеялась, что, если похлопает Клэр по руке или как-то иначе проявит тепло, девушка выйдет из этого непонятного транса.

Анджела никак не ожидала, что Клэр с рыданиями бросится в ее объятия, дрожа всем телом.

Единственными словами, которые Анджела смогла разобрать, были:

– Он правда мертв. Слава богу, слава богу.

Смерть Джерри Дойла признали несчастным случаем, иначе его нельзя было хоронить на освященной земле.

У бедных Дойлов дела и так обстояли из рук вон плохо.

Официальная версия гласила, что Джерри, должно быть, гулял по пляжу и поскользнулся. Его лицо и бок были сильно изранены, так что он вполне мог бродить по скалистому дну, которое обнажилось с отливом, и его смыло волной. Все знали, что Джерри Дойл любил балансировать на этих скалах. Так говорили люди, ни секунды не веря собственным словам. Никто не сомневался в самоубийстве.

Это не могло быть ничем иным. Бизнес Дойла рушился. Банкротство было