* * *

Семен Николаевич еще раз умылся и, подавив рвотный позыв, посмотрелся в зеркало. Его и умывальник тут поставили неспроста. Майор деликатно отвернулся, чтобы не смотреть на старшего по званию в подобном состоянии. Лейтенант, устроивший ему такое, отвернуться не догадался, и просто смущенно улыбался.

— Извините… Я не специально… Просто мягче не могу.

— Понимаю. Специфика твоя… — повесив полотенце на место, Семен Николаевич отдышался, — Наверняка Матренин специально тебя сюда поставил, чтобы всякие, вроде меня, лишний раз подумали, прежде чем его от работы отвлекать…

Лейтенант снова смущенно улыбнулся.

— Это ничего… Был у нас, как то, один… Способности — высший уровень, но жесткий настолько, что зубы крошатся. Куда его бедолагу такого девать? Даже на твое место не поставишь. Все-таки, входить и выходить отсюда иногда надо. А его, больше раза, никто не выдерживал. Так мы нашли выход! Обернули, так сказать, недостаток в пользу! В группу захвата его определили. Там способность человека в бараний рог скрутить только приветствуется. Вот так-то, брат! Так что, главное уметь что-то полезное, а уж без работы по профилю не оставим. Пастухова уже доставили?

— Так точно!

— Хорошо. Матренин у себя?

— Да. Уже работает. Сказал, что ждет вас.

— Ну хорошо. Пошли — посмотрим, что там с Никифором.

Матренин оказался именно таким, как Майор себе и представлял. Невысокий, с блестящей лысиной, седыми усами и бородкой клинышком, он походил на доброго ветеринара из детской книжки. Вязаная жилетка выглядывающая из под белого халата только дополняла сходство. Склонившись над лежащим на кушетке Пастуховым, он копался в скрывающем его голову сферическом шлеме, покрытом множеством клемм. Рядом стояла худенькая девочка лет двенадцати с молочно белой кожей. Ее волосы и брови были неестественного ультрамаринового цвета, а глаза отливали такой бездонной синевой, что пугали.

Увидев вошедших, она повернулась к ним и, неуклюже отдав воинское приветствие, представилась.

— Младший специалист Лескова Яна Павловна, код «Сирин».

— Харченко Семен Николаевич. Госбезопасность. А это майор Коваль. Много о вас слышал. Рад наконец познакомится. Как Пастухов?

— Лучше, чем мог бы быть, — Матренин отошел от кушетки и поздоровался, — Он пока в «Изоляторе», но мы уже кое-что нашли. Пойдемте — покажу.

Матренин подвёл всех к висящей на стене доске в которой Майор, одно время увлекавшийся фотографией, с удивлением опознал огромных размеров фотопластину. Только изображение на ней состояло из огромного количества точек и тонких мазков, некоторые из которых были обведены мелом.

— Вот… Видите?

— Сан Саныч? — добродушно укорил Матренина Семен Николаевич, — Ну вы прям нам льстите. Видеть-то мы видим, понять нашего ума не хватает. Вы уж нам, дуракам, растолкуйте поподробнее.

— Простите — варюсь в своей среде. Привычка… — нацепив пенсне Матренин взял указку, — Вот это вот — Пастухов. Точнее, его личность. Довольно примечательная, должен сказать, особенно учитывая должность. Но вот это? Это-то у нас что?

— Что?

— А это, батенька, тоже личность!

— Две личности?

— Именно! Именно, любезные вы мои! Что, как вы понимаете, полная чушь и нонсенс!

— То есть, он страдал раздвоением личности?

— Нет! Чепуха! Я лично его проверял! Он был абсолютно здоров и адекватен. Кроме того, картина не характерна для данного типа психического расстройства.

— Тогда откуда это?

— А вот это мы сейчас и попытаемся выяснить. И любезнейшая Яна Павловна нам в этом поможет!

— Это безопасно?

— Мы постараемся свести ущерб к минимуму. Судя по тому, что я тут вижу, они изолированы. Кроме того — для начала мы, так сказать, прозондируем почву. Легко и осторожно. Яночка — ты готова?

— Так точно!

— Хорошо… — Матренин взял в руки секундомер, — Десять секунд — не больше!

— Есть десять секунд…

Яна послушно хлопнула глазами, щелкнул секундомер, а потом Коваль и Семен Николаевич почувствовали, как их пробил пот. Голова закружилась словно на карусели, а перед глазами зарябили яркие «мушки». Снова щелкнул секундомер.

— Ох тыж… Это побочка?

— Что вы говорите, батенька?

— Я про ощущения.

— Это с непривычки. Все таки, вы не каждый день имеете удовольствие наблюдать подобный уровень способностей в деле.

— А какой это, если не секрет? Первый?

— Обижаете! «Первый» — это Катенька ваша. Твердая «Единичка». Можно сказать эталонная! А Яна у нас «Литера»!

— «Литера?» Это буквенные которые? Вы уж простите — не все могу в голове удержать.

— «Литерный уровень» — это когда просто по категориям поделить не выходит. Тут уже на первый план выходит специфика. Одни, если можно так сказать, по площадям работают, другие — точечно, но с такой силой, что измерению поддается слабо. Третьи филигранно, ювелирно можно сказать. Яна у нас «Сирин». «Эска» то есть. Специалист по снятию слепков. Может целиком выдернуть личность и сохранить для изучения.

— Целиком личность? А с человеком что будет?

— Ну вы Фролова видели?

— Нет.

— И не стоит, батенька. Грустное зрелище. Полное отсутствие высшей нервной деятельности.

— А с Пастуховым так не будет?

— Нет. Как я и сказал — личности изолированные и мы просто слегка пощупали ту, вторую. Сейчас поймем, что это за феномен. Яночка?

Яна, промакивающая платком кровь, которая пошла из носа, кивнула и, подойдя к доске, подчеркнула мелом что-то понятное только ей. Матренин удовлетворенно покивал.

— Интересно, интересно… Первый раз с таким сталкиваюсь… Хотя, теоретическая возможность была обоснована одним моим ассистентом довольно давно…

— Так что это?

— Это, товарищи, ни что иное как «гомункул». Искусственный и никогда не существовавший брат-близнец нашего бедного Никифора Александровича, который, тем не менее, связан с ним нерушимыми родственными узами.

— Теперь понятно, как он проходил проверку! — звонко щелкнул пальцами Семен Николаевич, — Мы проверяли его и всех близких родственников, но то, что никогда не существовало, мы проверить-то не можем никак!

— Именно, батенька! И проверку при входе в учреждение он тоже проходил с легкостью, ибо сам чист как стеклышко.

— Но остается вопрос — откуда «это» взялось?

— Вопросов, на самом деле масса. Например я не вижу связи с «Творцом». Как то же они должны были получать информацию?

— И как?

— Ответ один — обычными способами, как ни странно.

— Обычными?

— Да. Вербально, письменно, жестами. Как угодно.

— Но вы же говорите, что он никогда не существовал?

— Гомкнкул — да. Но если найти тело без личности, вроде того в которое превратился Фролов, но в остальном дееспособное, то оно не будет оставлять на гомункуле свой отпечаток. Это важно! Любая, даже неразвитая личность, является в данном случае источником помех.

— И как нам его найти?

— А это, батенька, уже задача в вашей компетенции, а не в моей. Я могу, конечно, попросить Яночку выдрать