Поразительно, насколько легче может стать от одного прямолинейного посыла. Как говорится — вместо тысячи слов и реверансов.

Мне нужны деньги, но прямо сейчас нужнее уйти подальше из того пространства, где мы с Лексом можем даже гипотетически дышать одним и тем же воздухом.

Глава шестьдесят седьмая: Лекс

Вика скрывается за дверьми ветеринарной клиники, а я еще несколько минут смотрю ей вслед, даже когда от не осталось даже тонкого аромата цветов, который преследовал меня буквально весь день.

Нужно выдохнуть.

Чуйка, которая никогда меня не подводила, подсказывает, что прямо сейчас нужно оставить все как есть. Я ведь не собирался устраивать скандал. Когда она позвонила и сказала, что ей срочно нужны деньги, я даже не удивился. После разговора с Тихим, шарики в моей башке начали вертеться в обратную сторону, отматывать назад события последних дней, выпячивая одно за другим события, которые на первый взгляд выглядели просто как случайность — то Вика вдруг почти что признавалась с любви к ММА, которое раньше на дух не переносила, то вдруг отказывалась от бесплатного шоппинга, а то млела от щенка. К собакам, как и к любым домашним животным, она всегда была равнодушна, в отличие от подружек, которые все до единой таскали в дамских сумках каких-то тявкающих карликовых уродцев. Когда я пару раз пошутил на тему бездонности женской сумки, она даже пошутила, что там можно найти трупик предыдущего домашнего животного, за что потом долго носила прозвище «Викикашитель» (созвучное с «потрошитель»).

Всю нашу поездку она была такой… идеальной, такой, какой я всегда хотел ее видеть, но смирился с тем, что любимая женщина и идеальная женщина — это далеко не всегда одно и то же. В этот раз она была именно такой. Словно нашла способ проникнуть мне в мозг, прочесть там все мои желания и мастерски, безупречно воплотила их в жизнь. Настолько ловко перевоплотилась, что я совершенно потерял бдительность… и голову.

Твою мать.

Я смотрю на экране телефона, где высвечивается входящий от Кати. Со всеми сегодняшними откровениями и болезненными приземлениями в реальность, я совершенно забыл, что перед вылетом написал ей, что заеду вечером примерно к семи. Она сухо ответила, что будет ждать и уже сложила мои вещи. Дала понять, что не собирается даже пытаться меня вернуть и независимо от исхода нашего разговора уже поставила точку. Даже не удивлён ее решительностью — после того, как я почти в точности повторил «подвиг» ее мудака-бывшего, странно было бы ожидать чего-то другого.

— Кать, прости, я замотался с делами, — объясняю свое отсутствие после нашего формального обмена приветствиями.

— Тебя не ждать?

— А у тебя есть другие планы на вечер? — зачем-то спрашиваю я. Нет, это не ревность. Просто долбаный рефлекс длительных отношений, который подкладывает в рот такие вот фразочки. Это как еще сонным тянуться за зубной щеткой или разуваться, как только переступаешь порог. — Прости, я просто…

— Нет, Лекс, у меня нет планов на вечер, — перебивает она. — Но ты либо приезжаешь, либо в другой раз — я не собираюсь ждать тебя как Алёнушка у окошка.

Бросаю взгляд на часы — половина восьмого. Я доеду до нее через полчаса.

— Буду в восемь, не поздно?

— Без проблем. — Я даже кажется слышу, как она пожимает плечами. — Но если тебя не будет в восемь ноль одну, я выключаю дверной звонок и телефон.

Мы так же сухо прощаемся, но прежде чем рвануть с места, нужно разобраться со щенком. Согласен, скорее всего я перегнул палку с усыплением, но что еще я должен был подумать, если еще утром в аэропорту пес был совершенно полностью здоров?!

Выделяю себе на все про все ровно пять минут, захожу внутрь и сразу иду к стойке регистрации. По пути ищу взглядом Вику, но она так глубоко забилась в зоне ожидания, что даже не видно. Впрочем, сразу замечаю на одном из диванов толстый зад Орео. Он, кажется, спит. Даже на мгновение замедляюсь, чтобы убедиться, что со щенком все в порядке. Ладно, чего гадать, если можно спросить?

— Добрый вечер, — здороваюсь с уже знакомой мне девушкой, которая показывала мне Вику.

Она вежливо улыбается и снова указывает туда. где прячется Вика.

— Я хотел узнать, зачем деньги, — говорю в лоб. Не вижу смысла корчить «все норм» перед первыми встречными. — Она хотела избавиться от щенка?

— Кто? — вытаращивает глаза моя собеседница.

— Виктория.

— Ваша невеста? — уточняет она. — Госпожа… гм-м-м… — она коси взгляд в монитор, — Лисицына, сказала, что…

Я резким жестом обрываю ее на полуслове. Значит, Вика настолько уверовала в собственную победу и что я у нее в кармане, что уже направо и налево трубит о наших отношениях. Или…

Я крепко сжимаю кулаки, благо, на мне толстовка с глубокими карманами и это можно сделать, не пугая окружающих.

Она нашла кольцо.

Это же, блядь, очевидно!

С чего бы вдруг с пустого места вдруг величать меня «женихом»! Я бы еще поверил, будь Виктория действительно круглой дурой, но теперь я точно знаю, что она такое на самом деле. Видимо, пока я выходил из номера, Вика перешерстила все мои вещи — искала, что еще можно слить своему подельнику. И нашла кольцо, которое я, как полный круглый кретин, купил для нее, поддавшись импульсу.

Блядь!

Чтобы не пугать людей своим звериным оскалом, крепко сжимаю челюсти, медленно, с шипением, как закипающий чайник, выпускаю выдыхаю через нос и снова обращаюсь к девушке за стойкой.

— Так что моя… невеста… — произнести это чрезвычайно трудно, — хотела сделать с бедной собакой?

— С собакой? Ничего.

— В смысле? Какого черта она тогда здесь делает?!

— Она привезла… кота, — заикаясь и отступая на шаг, объясняет девушка.

— Кота? Какого кота?

— Судя по его виду и состоянию — бездомного. Почему бы вам самому ее не спросить?

— Потому что я хочу спросить вас.

И так, Вика где-то откопала бездомное животное, притащила его в больницу, а меня вызвала оплачивать ее очередную прихоть. Хотя, чему я удивляюсь? Раньше ей ничего не стоило позвонить и вынудить меня примчаться покупать ей очередную сумку или туфли, хотя я давал ей достаточно денег. Стратегия изменилась, но привычки остались те же.

Но бедное животное в любом случае не должно страдать.

— Сколько?

Она озвучивает сумму — не пятизначную, как озвучила Вика. Но причину я узнаю ровно через минуту, когда оплачиваю счет и собираюсь прятать карту.

— Это только на сегодня и завтра, — торопливо