Комбриг Алиев и майор Агаларов уже ждали его. На столе была развернута рабочая карта, вся исписанная синими и красными стрелами.

Бригада стояла на главном направлении удара противника, и который уже день вела маневренную оборону, сдерживая натиск превосходящих сил армянских войск. Слушая доклад комбрига, полковник опять заряжался той энергией, которая была необходима в такой сложной обстановке. Выслушав доклад комбрига, и отдав необходимые распоряжения, полковник попросил Алиева оставить их с Агаларовым одних. Тот, получив разрешение, удалился, захватив свои документы.

Закурив сигарету, полковник внимательно рассматривал майора, о котором слышал давно и знал о его мужестве и отваге. Взгляд его невольно остановился на правой руке Агаларова, которую он неловко держал у пояса.

— Как рана, дает о себе знать, — спросил полковник, чтобы как-то скрыть неловкость, возникшую после ухода комбрига.

— Только по ночам ноет, а так ничего. Врач говорит, что скоро уже можно будет снять повязку. Полковник докурил сигарету, затушил окурок и только потом приступил к главному.

— Я не буду от вас скрывать, что положение, в котором мы сейчас находимся, самое критическое с момента начала наступления противника, и оно требует от нас незамедлительных мер, чтобы сделать все, для разгрома главных сил армянского командования. Дело, которое будет поручено вам и от того, как вы его исполните, будет одним из решающих в нашем замысле на его уничтожение.

Садитесь к столу, и записывайте все, что я вам сейчас скажу. Вы должны будете исполнить приказ точно и в срок, указанный мною.

— Сегодня ночью, взяв с собой пять автоматчиков, с часу до трех вы остановите пять большегрузных машин, желательно марки «Камаз» на дороге Гянджа-Баку. Перегоните их в населенный пункт Бурундж, — полковник остановился, давая возможность майору записать сказанное. Закурив, и собравшись с мыслями, продолжил:

— Там в районе лесопосадки, заставите водителей отсоединить глушители, т. е. выхлопные трубы от двигателей, вывернуть все осветительные лампочки на плафонах, оставив, только правый фонарь освещения дороги.

Майор на секунду оторвался от листка, в котором записывал приказание командующего и взглянул на полковника.

— Да ты не ослышался, именно все фары, кроме одной, правой. В шесть утра выводишь колонну, дистанция между машинами до 100 метров, с включенными фарами на первой передаче двигаешься в район населенного пункта Гасангая. В саду у сельсовета, выключаете фары, ставите на место глушители и спустившись к берегу Тер-Тер чая, возвращаешься в исходное положение. Повторив операцию с глушителями, выводишь колонну в направлении «Третий совхоз». Оставляешь машины там, в заброшенных фермах, забрав водителей и солдат, скрываешься в первой траншее, потом прибудешь ко мне с докладом.

Полковник закончил диктовать приказ, подойдя к Агаларову, встал за его спиной. Майор дописал последние слова и поднялся со своего места.

— Только учтите майор, все необходимо завершить к семи часам утра. Вы все поняли?

— Так точно, все, только …..

— Никаких вопросов, все поймете потом, — полковник жестом руки прервал майора. Никому ни одного слова, я предупреждаю, ни одного слова.

— Теперь можете идти. Оперативному дежурному скажите, чтобы вызвал ко мне начальника инженерной службы и заместителя комбрига по политчасти. Козырнув, Агаларов ушел. Полковник стал нервно прохаживаться по штабной комнате, раздумывая над своим замыслом. Казалось, он все продумал до мелочей, но что-то подсказывало, что план может сорваться, если не будет возможности ввести противника в заблуждение относительно его истинных намерений. Он остановился посередине комнаты и стал левой рукой тереть подбородок, а правой разглаживать собранные на лбу морщинки. Найдя решение своей задаче, подошел к столу, на котором стояли телефонные аппараты. Поднял одну из трубок.

— «Шорник-15» — представилась девушка-радист с лезгинским акцентом.

— Найдите на «Урагане» начальника химвойск и соедините меня с ним, — отдал полковник распоряжение и положил трубку на аппарат. Снова нервно зашагал по комнате. Телефонная трель заставила вздрогнуть.

— «Шорник-15» — начхим Рустамзаде на проводе.

— Здравствуйте, — полковник не знал ни имени начхима, ни в каком тот звании, поэтому ограничился одним приветствием.

— Капитан второго ранга Рустамзаде, слушаю вас, товарищ полковник. По голосу и стилю доклада угадывалось, что на другом конце провода говорит кадровый флотский офицер. Чтобы как-то подготовиться к сложному разговору, полковник спросил:

— Вы, случайно, на Камчатке не служили?

— Вообще-то, мы заходили пару раз в Авачинскую бухту, но служил я на Северном флоте.

— В какой должности, если не секрет?

— Да какой тут секрет, начхимом атомной подводной лодки, 15 лет.

— Этот даже очень хорошо, что на подводной лодке, а то в танковых войсках вас называли бы — или ипритом, или фосгеном, — полковник перевел разговор на шутку. Капдва (капитан второго ранга) принял шутливый тон и за словом в «карман» не полез.

— Вы кажется танкист, товарищ полковник? Их у нас называли.

— Знаю я вас флотских, как вы нас дразнили, так что не утруждайся.

Теперь можно было переходить к главному разговору, из-за которого полковник и приказал разыскать начальника химических войск.

— Слушай Рустамзаде, извини, не знаю, как тебя величают.

— Хиджраном нарекли родители.

— Хорошее имя, только очень редкое. Скажи мне, есть у тебя химбат(батальон химической защиты) или на крайний случай, дымовая рота?

— Так точно, есть. Как раз вернулись с тактических учений.

— Вот что, мой дорогой, — полковник перешел на дружеский тон. Можешь передать в мое подчинение батальон, на короткое время. Буквально на пару деньков, а потом я снова верну его тебе.

— Товарищ полковник, пожалуйста, только нужен приказ Министра Обороны, в крайнем случаи Начальника Генерального штаба.

— Ты понимаешь Хиджран, нет у меня времени согласовывать все вопросы с Министром. Тем более раскрывать ему, почему вдруг мне понадобился химбат. Ну, нет, у меня времени, понимаешь? — полковник в отчаянии чуть не закричал в трубку.

— Поэтому и прошу тебя, помоги, очень мне нужен этот батальон.

На другом конце капдва(капитан второго ранга) продолжал молчать.

— Слушай, ты же флотский офицер, ты не трус какой-то штабной, который не может принять решение без оглядки на своих командиров.

Полковник искал еще какие-то аргументы, чтобы задеть самолюбие начхима прекрасно зная, как моряки относятся к понятию «офицерской чести».

— Если не дашь батальон, можешь считать себя штабной крысой, а не флотским офицером — эта было последняя капля, переполнившая чашу терпения полковника.

— Хорошо, завтра утром батальон будет отправлен в ваше распоряжение, если даже мне придется оставить свою должность — сказал Рустамзаде.

— Нет, дорогой, ты наверно меня не понял, — полковник старался скрыть свое ликования, что сломил «сопротивление» начхима.

— Надо чтобы батальон к утру был на Тер-Теровском направлении, в полной боевой готовности. Ты, понимаешь меня?

— Так сейчас, уже восемь часов вечера, товарищ полковник.

— Вот