— Ждать ответа с экспресса, возможно, у них получится поймать какой-нибудь сигнал. Никто не знает, где он, а своими силами мы вряд ли его найдем. Я уже отправил запрос господину Вельту.

— Что ж-ж-ж, — Март подняла руки и потянулась прямо на ходу. — Мне хотелось, чтобы мы выполнили это задание без их помощи, но похоже, что иначе никак.

«Освободи нас! Освободи! Мы обретём свободу! Мы станем свободными и освободим вас! Ещё немного!»

Голоса в голове Коколии не смолкали ни на секунду. Она уже не помнила, в какой момент появился этот навязчивый шёпот, который с каждым днём становился всё громче и громче. Терзал её разум, мучил, сбивал и путал мысли, не давал спать.

Коколия изо всех сил старалась не обращать на него внимание, не слушать, что он говорит. Хранительница даже не заметила, когда этот белый шум стал обретать смысл.

— Мы обретём свободу. Я всех спасу. — тихо прошептала она, вторя тому, что эхом звучало внутри её разума.

«Да! Да! Да! Свобода! Спасение!»

— Свобода. Спасение.

Женщина шла вперёд, шаг за шагом, пробираясь сквозь снежные заносы, всё выше и выше. Её окружали сотни замёрзших скульптур тварей фрагментума, которые стояли здесь веками, но она не обращала на них никакого внимание.

Когда-то Стелларон предупредил, что её предадут, попытаются помешать и тогда весь план пойдёт прахом. И она была готова к этому, а потом спрятала артефакт там, где его точно никто бы не нашёл.

Миновав коридоры исчезающего эха, промёрзнув до самых костей, она наконец добралась до вершины горы Вечнозимья, где среди других замёрзших статуй, на постаменте покоился древнейший артефакт, семя коррозии и разрушения — Стелларон.

«Последний шаг и свобода твоя».

«Ваша!»

«Моя!»

«У тебя всё получиться!»

— Я сделаю то, что должно. — прикрыв глаза, женщина положила обе руки на артефакт.

«ДА!»

Долю секунды ничего не происходило, а после… в её голову словно вонзилось сотни тысяч гвоздей. В прошлом, в моменты просветления сознания Коколии казалось, что этих голосов слишком много, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас. Её будто бы бросили в целый океан криков и агонии. Женщину швыряло из стороны в сторону, давило с невообразимой силой и утаскивало всё глубже и глубже.

В какой-то момент она не выдержала и закричала вместе с ними, но если в голосах, что она слышала была радость, то Коколия кричала от ужаса.

«Это… это спасение?» — лишь на долю секунды она сумела обрести ясность ума, а затем мир погрузился во мрак.

Глава 43 — Время свободы

Утро в заснеженных горах — это волшебное зрелище, которое поражает своей красотой и величием. Когда первые лучи солнца касаются горных вершин, они озаряют их сверкающим блеском, превращая снег в миллионы сверкающих бриллиантов. Вокруг царит тишина, нарушаемая только редким голосом холодного ветра.

Горы, покрытые белоснежным покровом, кажутся сказочными великанами, созданными из льда и снега. Они возвышаются над долинами, создавая неповторимую атмосферу таинственности и загадочности.

В это время суток можно наблюдать, как солнце постепенно поднимается всё выше и выше, окрашивая величественные каменные пики в разные оттенки розового, оранжевого и золотистого цветов. Это создаёт неповторимую игру света и тени, делая пейзаж ещё более красивым и завораживающим.

— Утро в заснеженных горах — это идеальное время для медитации, размышлений и наслаждения красотой природы. Оно наполняет сердце радостью, спокойствием и гармонией, позволяя забыть о повседневных проблемах и насладиться моментом.

— Дэйв…

— Да?

— Ты головой ударился? Я с тобой нахер не пойду больше в патруль. Какие в жопу сказочные великаны? У меня скоро яйца звенеть от холода начнут. Когда там наша смена заканчивается? — громко выругался стражник.

— Хах, ничего ты не понимаешь. Служба есть служба, но надо и о жизни не забывать думать, а то она так и пролетит со звенящими яйцами и лютым холодом. Просто посмотри на этот прекрасный рассвет и насладись моментом.

Патрульный остановился и указал своему товарищу на прекрасный вид, который открывался со стены Белобога. С этого места можно было во всех деталях рассмотреть заснеженную долину, представить какой зелёной и богатой на растительность она была до наступления вечной зимы. А ещё безумно красивые горы, над которыми сейчас поднималось утреннее солнце.

— Ну… да… — нехотя согласился второй стражник, обнял алебарду и поёжился от налетевшего порыва ветра. — Но х-холод тут всё-равно собачий.

— Ничего, привыкнешь. Меня когда только на стену поставили, я тоже поначалу страдал, но потом втянулся. Человек он же такой зверь — ко всему привыкает.

— Дэйв, — внезапно перебил парень своего товарища. — А вот тот пик… он всегда был настолько чёрным? Я ещё когда только светать начало обратил внимание на это чёрное пятнышко, но оно тогда было маленьким, а сейчас как будто бы выросло.

— Хм-м… — Дэйв пригляделся. — И вправду.

Можно было подумать, что с вершины сошла лавина, оголив скрытые под снегом камни, но было в этой черноте что-то противоестественное. И пока стражи разговаривали между собой, за те недолгие несколько минут, эта тьма разрослась ещё сильнее, поглотив уже всю вершину горы.

Дэйв достал из чехла бинокль. Обычно стражи их с собой не носили, уж больно хрупкая и дорогостоящая штуковина, но он был из тех немногих, кто любил остановиться и позалипать на окружающим мир. Возможно, одна из причин, почему он подался на стену была именно в этом, а не потому что парню страсть как хотелось подраться с монстрами фрагментума.

— Ну? Что там? — переминался с ноги на ногу в край околевший стражник.

Брови Дэйва нахмурились.

— Т-там… там, кажется…

— Не томи! Или дай я посмотрю. — не выдержал парень, глядя на бледнеющее лицо своего товарища.

— Нужно поднять тревогу. — неуверенно пробормотал Дэйв.