— Да, — подтверждаю я, скрещивая руки перед собой. — Тебе нужно перестать избегать меня, — перехожу я сразу к делу.

— Я не избегаю тебя, — тут же начинает отрицать он, но я не соглашаюсь. Вместо этого я прикладываю палец к его губам, наслаждаясь тем, как расширяются его глаза - особенно сейчас, когда роли впервые поменялись местами.

— Да, это так. И тебе нужно перестать слушать советы из интернета. Я сомневаюсь, что они знают, что говорят, — продолжаю я.

— Чт..., — пытается сказать он, но я качаю головой, не закончив.

— Больше никаких игр, Влад. Давай выложим наши карты на стол раз и навсегда.

Его рука поднимается, захватывая мое запястье, и он подносит его к губам, его язык высовывается, чтобы лизнуть чувствительную область. Мой пульс учащается, но я не даю себя соблазнить.

— Влад, — я поднимаю подбородок, мои глаза бросают ему вызов, требуя, чтобы он воспринял меня всерьез.

— Ты подглядывала, — это все, что он говорит, его глаза держат меня в плену своей интенсивностью. В его взгляде нет осуждения, нет намека на то, что он злится на то, что я шпионила. Поэтому я просто киваю.

— Ты все делаешь неправильно, — говорю я ему, убирая руку и садясь на кровать. — Тебе не нужно прибегать к таким уловкам, как игра в недотрогу. — Я закатываю на него глаза, и ему хватает порядочности выглядеть смущенным от моих слов. — Мы можем просто серьезно поговорить. Я вся во внимании, — говорю я, довольная тем, что мне удалось сохранить спокойствие.

Он смотрит на меня несколько секунд, затем медленно кивает и садится рядом со мной.

Он находится не слишком близко, но и не слишком далеко. Его поза тоже ужасно жесткая: ноги раздвинуты, руки лежат на коленях.

Наступает тишина, никто из нас не решается начать разговор.

Сейчас или никогда.

Я не знаю, рискую ли я, но я протягиваю ладонь в его сторону и кладу ее на его руку.

Кажется, он удивлен прикосновением, его тело слегка подрагивает, а затем постепенно расслабляется. Тем не менее, в нем чувствуется сильное напряжение, и я ощущаю, что он пытается держать себя в руках.

— Зачем ты починил медведя, Влад? — я задаю вопрос, который озадачил меня больше всего. Повернувшись к нему, я вижу, как он тяжело сглатывает, не торопясь отвечать, словно тщательно подбирая слова.

— Это был подарок. Для тебя, — в конце концов говорит он, его голос низкий и лишенный его обычной уверенности.

— И? — продолжаю допытываться я. Он небрежно пожимает плечами, его губы сжаты, как будто он тоже не знает ответа.

— Я чувствовал себя виноватым, — в конце концов отвечает он, и его слова задевают мое сердце. — Я хотел, чтобы он был у тебя, — продолжает он, и впервые я замечаю в его словах сырую уязвимость. — Ты любишь плюшевых медведей. Я знаю, что любишь, — его глаза встречаются с моими, его взгляд затуманен смятением.

— Зачем ты все это делаешь? Чего ты пытаешься добиться?

Он делает глубокий вдох, звучащий почти как поражение.

— Я знаю, то, что я сделал с тобой, не заслуживает прощения. Я знаю это, — он делает паузу, его брови сходятся в хмурую линию. — Но я не могу сделать это без тебя, Сиси. Я думал, что смогу. Я думал, что тебе будет лучше без меня. Черт, да тебе, наверное, лучше без меня. Но я такой эгоистичный ублюдок, что не могу отпустить тебя, — говорит он, его грубый голос посылает мурашки по моей спине.

— Что ты пытаешься сказать, Влад? Помоги мне понять тебя, потому что, честно говоря, все твои действия до сих пор только запутывали меня, — говорю я ему, моя рука все еще на его.

— Сиси... — простонал он, низко склонив голову.

— Ты знаешь, что я не равнодушна к тебе, Влад. Но в то же время, я не знаю, могу ли я доверять тебе. Однажды ты отбросил меня в сторону. Кто сказал, что ты не сделаешь это снова? — я высказала свое крайнее беспокойство. — Ты подходишь ко всему с логической точки зрения. Что, если в следующий раз ты логически решишь, что я опять помеха? Я не могу делать это каждый раз. Я не могу просто ждать, пока твое настроение изменится.

— Сиси, в тебе нет ничего логичного. Ничто из того, что я когда-либо делал, когда дело касалось тебя, не было логичным. Я знаю, что я облажался. Черт, я знаю, что был самой большой задницей, да еще и причинил тебе физическую боль. Но, пожалуйста, дай мне еще один шанс доказать тебе, что я не имел в виду то, что сказал. Что ты действительно самый важный человек для меня, — он поднимает свою ладонь вверх, берет мою и сжимает ее.

— Без тебя я сам не свой, — признается он, — Я знаю, это звучит странно. Черт, даже для моих ушей это звучит нелепо. Я провел тридцать лет, прекрасно обходясь без тебя, но теперь я понял, что не был в порядке. — Он закрывает глаза, делая глубокий вдох. — Мне понадобилось меньше дня, чтобы понять, что без тебя меня больше нет, — он наклоняется вперед, сокращая расстояние между нами, — нет Влада без Сиси, — шепчет он, его дыхание касается моей щеки, — но я был слишком напуган самим собой и тем, что я мог сделать с тобой.

Я теряюсь в его глазах. Его слова никогда не были такими мягкими или пропитанными эмоциями, как сейчас. Даже зная, что он не может чувствовать, в них столько чувств.

И я колеблюсь.

— Черт, Сиси, — он опускает лоб, упираясь им в мое плечо.

Я не шевелюсь, его неровное дыхание только заставляет мое сердце биться быстрее.

— Я был так осторожен, — шепчет он, — я хотел, чтобы у тебя был идеальный первый раз, — говорит он, снова удивляя меня.

Я просто слушаю, зная, что это редкий момент для него.

— Я был так осторожен, чтобы не причинить тебе боли. И что же я сделал? — горько усмехается он. — Я лишил тебя девственности, как гребаный зверь. Я..., — он прерывается, с его губ срывается тихий звук. — Я не думаю, что когда-нибудь смогу простить себя