Шрифт:
Закладка:
Грег без слов протянул ей свою руку, взамен в другую получая котят. Клер принялась платком перевязывать разбитую кисть.
— У меня был жених. Я его сильно любила. Очень. Но началась война, и Джеймс хотел, уходя на неё… Он был офицер и лер… — хорошо, что, когда перевязываешь рану, не смотришь в глаза. Так рассказывать о себе было проще. — Он, уходя с полком хотел, чтобы я стала его женой пусть не перед богами, но перед ним самим… Только до свадьбы было еще полгода.
— Вот тварь, — тихо сказал Грег.
Она прошептала:
— Да нет, я была счастлива, что стала его. Я не думала о последствиях — молодым девушкам о таком не рассказывают. Предупреждают о падении, но никто никогда не поясняет: как именно теряют репутацию.
Грег мягчее мягкого, словно разговаривал с маленьким ребенком, предположил:
— Клер… Он разболтал, да?
Она как раз завязывала узелок и с ненужной силой дернула концы. Наверное, Грегу было даже больно.
— Хуже, Грег. Молодым лейтенантам было страшно, иным я объяснить это не могу. Оказывается, куча офицеров, у которых были молодые невесты, поспорили, чья падет, а чья откажется. Выигрыш был огромен, только и доказательства требовались весомые…
Грег осторожно взял её руки в свои. Каску с котятами он пристроил на выступ в стене:
— Кажется, я догадываюсь, Клер, что было дальше. Как с лерой Августиной и билетами на её купание сто лет назад в Олфинбурге?
Клер судорожно рассмеялась, тут же оказавшись прижатой к чужой, пропахшей почему-то храмовыми пряностями груди:
— Что вы, Грег. Прогресс не стоит на месте. Тем более в Вернии. Куда там леру Бертраму, продававшему друзьям место у окошка купальни своей жены-красавицы… Джеймс записал нашу ночь на фиксатор. Визуалофиксатор.
Грег её поправил:
— Таких не существует. Фиксаторы способны записывать непрерывно звук или делать всего лишь снимок.
Почему-то в его объятьях было тепло и уютно, и Джеймса вспоминать не хотелось:
— У вас, Грег. У нас в Вернии есть фиксаторы, которые записывают почти как в синематографе. Качество так себе, но догадаться о происходящем можно… Кажется, я сейчас разболтала государственную тайну…
— Я сохраню её, слово чести. Клер… Если не хотите, дальше можете не продолжать. Я примерно догадываюсь, что было дальше.
Она потерла носом о мягкую шерсть мундира, чуть не чихая от скопившейся на ней пыли:
— … А дальше был скандал. Шума было много: всплыли не только мои записи — еще пара лейтенантов хотела сорвать банк. Выбор у меня был небольшой: петля или монастырь. Умирать телом или душой я не хотела. Оба варианта меня не устраивали, в отличие от двух других девушек. Пришлось вмешаться королю — так я попала в Аквилиту. Сейчас я уже понимаю, что про Мюрая и потенцозем на момент скандала было известно. Тогда же предложение короля было чудом для меня. Чудом избежать смерти.
— Вас разыграли в темную.
Она фыркнула Грегу в грудь:
— Я хотя бы не пострадала просто так, в отличие от двух других лер. Взамен я получила новую жизнь, деньги и новый титул — без земли, но мне она и не нужна.
— А ваш жених? Он…
— Мертв. Граф де ла Тьерн, отец Джеймса, возненавидел меня — официально Джеймс погиб в бою. Только рана характерная — под подбородком…
— …с размозженным затылком. Как при самоубийстве.
— Именно. — подтвердила Клер.
— Вот же чудовище! И граф, и виконт! Готов на что угодно спорить: граф же на вас возложил всю вину. Как же, если невеста не устояла — всегда виновата она, а не женишок, который не удержал в шта… — он осекся. — Простите, опять забылся.
Клер дернула плечом, стараясь не расплакаться — она не впервые рассказала о случившемся, но впервые её поняли, и кто — мужчина!
— Вы не могли бы… — сбивчиво начала она, но Грег сильнее прижал её к себе:
— Простите, я вас сейчас не отпущу — вам нужно утешение, нельзя носить в себе такое…
— Тогда я расплачусь, — честно сказала Клер. — лучше расскажите о себе. Вы обещали.
— О себе… — его руки чуть расслабились. — Инквизитор сказал, что я действовал под принуждением какого-то зелья, но что-то в это слабо верится. Я потерял контроль над собой на допросах. Я избивал людей…
— Я знаю, что такие методы допроса до сих пор законны. — старательно спокойно сказала Клер. Пытки — это её личный сигнальный маячок, то, что она считала недопустимым для себя и окружающих.
Грег подтвердил:
— Законны. Но отвратительны, особенно когда пелена ярости застит глаза, и ты становишься чудовищем, а не профессионалом. Я был чудовищем. Хуже того… Мне это нравилось. Еще хуже. Главный пострадавший — Мюрай. И самое отвратительное, не успей вы скрыться до обвала, я бы… Я… — ему не хватило смелости закончить, впрочем, Клер прекрасно его поняла:
— Я знала, что могу попасться. Я знала, что меня ждет в таком случае. Так что ничего страшного вы для меня не сказали. И Брок знал. Все знали.
— Клер…
Она отстранилась:
— Вы первый, кто понял меня. А я понимаю вас. Случившееся отвратительно, но если инквизитор сказал про зелье, то значит, там в подвале были не совсем вы.
— А если он солгал? — упрямо возразил Грег.
— Инквизитор? — Клер растерялась от такого. — Разве они умеют лгать?
Грег отпустил задумчивую, уже успокоившуюся женщину из своих объятий:
— Даже если не лжет… Я в любой момент снова могу стать чудовищем — я не могу не пить, и я не знаю, кто подливал мне зелье.
Клер сказала очевидное:
— Значит, надо искать.
Грег кивнул:
— Надо… Как жаль, что в вашей истории я везде опоздал.
Клер не удержалась от злой шутки — она вырвалась раньше, чем женщина подумала:
— Даже о том, что не успели задержать?
— О нет, это единственное, за что я бесконечно благодарен Мюраю. С вами я не успел.
Она взяла Грега за руку — когда ты мальчишка, многое можно, в отличие если ты лера:
— А, может, и жаль. Если бы я оказалась у вас на допросе, вы бы остановились. Вы же настоящий офицер, а не как Джеймс. Вы бы не тронули женщину. И тайна зелья вылезла бы раньше.
Он качнул головой:
— И все равно, хорошо, что вам удалось бежать. Может, сменим тему? Она стала немного натужной…
— Давайте, Грег. — согласилась Клер. Она узнала главное — тут в катакомбах Грег, чтобы ни говорил о себе, не опасен.
— Так… — он задумчиво посмотрел в свод пещеры: — Что вы думаете о книге Генри «О клерках и капусте»?
— Думаю,
