В то время убийство Литвиненко рассматривалось, по сути, как двусторонний вопрос между Россией и Великобританией. Это было ошибкой. Оно имело гораздо более широкое значение. Путин редко действует, не продумав возможные последствия. Он знал, что существует вероятность - вероятно, большая вероятность, учитывая склонность всех секретных служб к ошибкам, - что убийство Литвиненко будет отслежено до России. Если он и решил действовать, то не только потому, что к лету 2006 г. в значительной степени отказался от Британии, но, что более важно, потому, что начал испытывать серьезные сомнения относительно будущих отношений России с Америкой. С тех пор как Путин стал президентом шесть лет назад, его целью было установление тесных отношений с Западом. Теперь он начал сомневаться, возможно ли это вообще.

В октябре 2006 года, через несколько месяцев после размолвки с Чейни по поводу Украины, Путин принял в Москве Кондолизу Райс. На этот раз речь шла о Грузии. По ее словам, это был вопрос, по которому он оказался совершенно непримиримым.

Если Саакашвили применит силу в Южной Осетии, а мы убеждены, что он готовится это сделать, - сказал ей Путин, - то больше всего пострадает грузинский народ... Если Грузия устроит кровопролитие в Осетии, у меня не будет другого выхода, как признать Южную Осетию и Абхазию и ответить на это силой".

Путин уже несколько месяцев утверждает, что между Косово и двумя отделившимися грузинскими регионами нет никакой разницы и что если США признают независимость одного из них, то Россия не будет стесняться признать независимость других. Но это был первый случай, когда он пригрозил военным ответом в случае вмешательства Саакашвили.

Райс ответила, что если Россия так поступит, то отношения с США пострадают. Это вызвало новую тираду. Грузия - это марионетка США, сказал ей Путин. Сначала Вашингтон действовал через Шеварднадзе, теперь через Саакашвили. Настало время, когда Соединенные Штаты дергают за ниточки. Я понимаю, что в случае наших действий в Южной Осетии возникнут проблемы в российско-американских отношениях, - мелодраматично добавил он, - но какой мне смысл в крепких российско-американских отношениях, если я потеряю Россию? Райс заверила его, что США "делают все возможное, чтобы сдержать грузинское руководство" - замечание важное, поскольку оно свидетельствует о том, что в Госдепартаменте, по крайней мере, понимают, что Саакашвили может оказаться вольным стрелком, - но призвала Россию "использовать и свою голову".

То ли под давлением США, то ли потому, что вскоре после этого Путин подтвердил вывод последних российских войск со старых советских баз в Грузии, то ли по каким-то другим причинам, напряженность вокруг Южной Осетии временно ослабла. Но были и более глубокие обиды. Посол Бернс перечислил их. Среди них - "ощущение, что мы не проявили такой же заботы об интересах [Путина], как он о наших после 11 сентября, содействуя базированию в Центральной Азии; что мы не понимаем, как тяжело ему было восстанавливать порядок в России (такой, какой он есть) после ельцинского хаоса; и что мы в корне не согласны с возвращением России в ранг великой державы и стремимся сдерживать ее". Это "не очень красивая картина", - считает Бернс. Отношения между США и Россией "дрейфуют в очень бурных водах", в которых будет трудно ориентироваться, по крайней мере, в течение ближайших 18 месяцев, а возможно, и гораздо дольше.

Насколько грубо, станет ясно через два с половиной месяца, когда Путин выступит на Мюнхенской конференции по безопасности - ежегодной частной встрече мировых лидеров, политических деятелей, дипломатов и военных экспертов для обсуждения вопросов глобальной безопасности с особым упором на трансатлантические и европейские оборонные проблемы.

В начале своего выступления он обманчиво легкомысленно предупредил, что будет избегать "излишней вежливости [и] приятных, но пустых дипломатических формул, и говорить то, что я действительно думаю", добавив, что надеется, что председатель не оборвет его, если он обидится. А затем он выпалил:

Сегодня мы являемся свидетелями практически ничем не сдерживаемого, гипертрофированного применения силы - военной силы - в международных делах, силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов. В результате мы не имеем достаточных сил для комплексного решения ни одного из них. Их политическое урегулирование также становится невозможным. Мы наблюдаем все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права... Более того, отдельные законы, фактически вся правовая система одной страны - США - перешагнули национальные границы этой страны во всех сферах - экономике, политике, гуманитарных вопросах - и стали навязываться другим государствам. И кому это нравится? Кому это нравится?

По его словам, предпринимаются попытки навязать однополярную систему, в которой будет "один центр власти, один центр силы, один центр принятия решений, ... мир, в котором есть один хозяин, один суверен". Это неприемлемо и недемократично. В России, по словам Путина, "постоянно читают лекции о демократии. Но почему-то те, кто нас учит, сами не хотят учиться". Однополярность губительна "не только для тех, кто находится внутри системы, но и для суверенной [державы], потому что она разрушает себя изнутри". В мире, где совокупная экономика Китая, Индии и других поднимающихся держав вскоре превысит американскую, неизбежно, рано или поздно, хотят того Соединенные Штаты или нет, должна была сформироваться многополярная система.

После холодной войны, продолжал Путин, идеологические стереотипы и пережитки блокового мышления остались "как боевые патроны". США и их союзники превратили ОБСЕ, созданную как многостороннюю организацию, в "вульгарный инструмент для продвижения своих внешнеполитических интересов". Договор об обычных вооруженных силах в Европе находится в "плачевном состоянии" в результате споров о присутствии российских войск в Грузии и Приднестровье и решения США о строительстве передовых баз в Болгарии и Румынии. Система противоракетной обороны США не только спровоцирует новую гонку вооружений, которая никому в Европе не нужна, но и, если она будет доведена до уровня, позволяющего нейтрализовать стратегические системы России, ядерный баланс, поддерживавший мир на протяжении предыдущего полувека, будет полностью разрушен.

Россия готова вести переговоры с Америкой о разоружении, сказал Путин, но он надеется, что США не станут прятать "пару сотен дополнительных боеголовок... под одеялом, так сказать... на черный день". Если новый министр обороны США, добавил он, обращаясь к присутствовавшему в зале Роберту Гейтсу, пообещает не делать этого, он предложит всем встать и поаплодировать. Г-н Гейтс с каменным лицом ничего не ответил.

Послание Путина было менее запоминающимся, чем речь Черчилля, произнесенная им в Фултоне 61 годом ранее, но тема была