опускаю пятки на асфальт, значительно увеличивая вес. Просчитываюсь с одной важной деталью, когда кислород прекратил поступать в легкие и я задыхаюсь. Царапаю руку Виктора до крови, чтобы отпустил. Скорость значительно уменьшилась, а значит, я смогу уцелеть и кинуться в бег в любую сторону. Главное — подальше от этого человека.

Виктор с ревом тужится и больше вываливается из машины. Всё меняется быстрее, чем я успеваю испугаться. Кувырком лечу по асфальту, переворачиваюсь, ошалело поднимая голову на звук скольжения шин.

Мужчина упал следом, в метрах двадцати от меня. Я, пересыщенная адреналином, поднимаюсь на колени, а затем с глухим стоном на ноги. Замечаю, как Виктор проделывает тоже самое и при этом хлопает себя по бокам. Вижу, что его кобура пустая.

Мы оба оглядываемся, замечая ствол в стороне, на абсолютно одинаковом расстоянии. Виктор прожигает во мне дыру, придерживая руку, которая, похоже, вывернута. Смотрит на меня зверем и теперь уверена, что если раньше он имел на меня виды, то сейчас с радостью всадит пулю в лоб.

Переминаюсь с ноги на ногу, тяжело дыша, проверяя своё тело к готовности кинуться в бег. Как дуэлянты, смотрим в глаза друг другу, перед метким выстрелом. Добежит ли первым? Сможет ли быть быстрее? Насколько он ушибся? Есть ли силы? Стоит ли полагаться на удачу?

Я отвожу взгляд первой, смотрю на пистолет и цепляюсь взглядом за совершенно другой силуэт. Одергиваю себя и снова смотрю на Виктора, пытаясь понять — увидел ли он то, что увидела я.

— У тебя проблема с ногой, ты не добежишь первая, — утверждает мужчина посаженным голосом.

— Я люблю рисковать, — вздергиваю бровью, с удовольствием замечая, как он стал тяжелее дышать.

Страшно ли ему? Вероятно — да. Мы на равных условиях, и, кажется, это впервые. Ему нечем мне пригрозить, нечем убить, и он не может ко мне дотянуться, чтобы придушить. Судьба — не идиотка, верно? Эта сучка знает, на кого ставить, и я уверенна, сегодня ставка на меня.

Я бросаюсь к пистолету, но Виктор действует на секунду раньше. Видимо, я слишком явно демонстрирую самоуверенность. Мы бежим ровно, но в какой-то момент я даю слабину, позволю ему добежать первым за мгновение до того, как сама дотянусь до рукоятки.

Скольжу по льду в близь тротуара и слишком неосторожно падаю, скользя несколько метров. Завываю от боли в бедре, которое сегодня уже не справляется с моими физическими потребностями и количеству ушибов.

— Я жалею, что не убил тебя раньше, — с тихим шипением, Виктор хватает меня за капюшон и заставляет встать на колени перед ним и дулом пистолета, направленного мне прямо в лоб. — У меня было слишком много возможностей, но я не считал тебя такой конченной сукой!

— Не теряйте времени. Стреляйте, — приказываю я, заставляя мужчину измениться в лице. О да, он точно хочет всадить мне пулю в лоб. — Я передам вашему выродку пламенный привет от его папаши, — оскалилась я, когда Виктор передернул плечами.

— Что ты несёшь? — несмотря на грубость, я вижу, как его одолевают сомнения.

— Ваши гончие плохо работают, иначе бы ещё в доме сообщили, что Максим мёртв, — я с садистским наслаждением наблюдаю, как нечто человеческое проскальзывает в глазах Виктора. И это чувство едкое, тягучее и болезненное.

— Ты не могла его убить. Слишком слаба для этого, — он пытается защититься, оспорить мои слова.

— Он всё сделал сам. Не правда ли, хороший расклад? Спас меня, чтобы сдохнуть самому, — не смотря на слова, которые цепляют не только отца Максима, я продолжаю, желая довести начатое до конца — лишить Виктора контроля над собой. — Я считаю, что смерть от утопления в ледяном озере намного хуже любой другой. Представьте, как легкие наполняются водой, из-за чего они горят, сжимают и словно рвутся внутри тебя. Представьте, как он начал захлебываться и пытаться вылезти, но сил уже не стало. Представьте, как он сожалел, что…

Пистолет, который мой несостоявшийся убийца наводит на мой лоб — глухо щелкает. Я с осознанием происходящего не сдерживаю задорного смеха. Не ирония ли судьбы? Чертовски верно — она!

Виктор, гонимый своим бешенством, замахивается с пистолетом в руке. Несколько четких движений, чтобы откланяться и выбить пистолет из рук Виктора — выходят превосходно. Ни один урок Вадима не прошёл мимо меня и только благодаря ему я всё ещё жива.

Пистолет оказывает в моих руках, и я поднимаюсь на ноги, заставляя Виктора отступить на шаг назад. Из-под рукава вытаскиваю полную патронную обойму, которую успела выхватить до моего скользящего сальто на бальное бедро, и теперь с чувством полного превосходства, направляю пистолет на человека, которого ненавижу больше всего на свете.

— Видимо, клеймо карать за грехи теперь принадлежит мне… Не так ли, Виктор Николаевич? — я смотрю в глаза самого дьявола, и сейчас я понимаю, что больше ни доли страха, ни сомнений. Жизнь этого ублюдка в моих руках.

Он знает, что я могу и хочу выстрелить, поэтому не решается со мной спорить. Иначе, если бы не эта чертова заминка в доме — его бы уже не было в живых. Интересно, что он предпримет сейчас, за шаг до своей смерти, глядя в глаза своему палачу?

Ничего.

Виктор ничего не делает и не проявляет эмоций, превратившись в громадную и холодную глыбу льда.

— Стреляй, — приказывает мужчина, прикрывая глаза, видимо, ожидая пулю. Но я различаю его ухмылку и ликование…

Клянусь, я готова была выстрелить, если бы на горизонте не замаячили фары машины. Полицейская сигнализация слышна на всю округу. Настороженно перевожу взгляд с глаз Виктора и обратно, мысленно прокручивая в голове самые отборные словечки своего лексикона.

— Стреляй, если хочешь отсидеть за убийство, — он не сдерживает довольного смешка, а меня от досады и раздражения начало трясти.

Это мой шанс! Это мой реванш! Это справедливо, в конце концов!

Машины подъезжают быстрей, чем ожидалось, противно скользя шинами по трассе. Не позволяю себе даже прищуриться, когда держу на мушке голову Виктора Николаевича. Нельзя его так просто отпускать! Он выйдет меньше, чем через сутки, а затем вырежет всех, кто мне дорог и меня саму!

Из машины выбегают полицейские, а с ними я слышу такое родное и знакомое — «Яра!».

Я тяжело сглатываю, но не шевелюсь. Взгляд не отвожу от напряженного Виктора, который, несомненно ощущает мою внутреннюю борьбу.

— Ярослава, — Вадим оказывается рядом со мной, тщетно пытаясь привлечь моё внимание. — Он того не стоит. Опусти пушку. Мы о нём позаботимся. Я клянусь.

— Чем ты клянёшься, Вадим? У него есть возможность выкупить