частной клинике на лечении и реабилитации. Что же она пыталась излечить? Гнилое сердце, которое казалось, бьется только для меня? Свою душу? Темную и жестокую. Что?! Эта девушка постоянно врала, искренне глядя в мои глаза. Заполучила доверие, чтобы разбить все вдребезги. Позволила нашему ребенку умереть. Насколько же нужно иметь каменное сердце, чтобы так безжалостно поступить с младенцем? Щемящая боль разрывала каждую пульсирующую вену в моем теле. Схватился руками за волосы, с силой сжимая их между пальцев. Глаза зажмурил, вспоминая, как начал рыть руками высушенную землю, пытаясь добраться до тела своего сына. Агония поглотила, превращая меня в безумца. Если бы не Сафир, я бы добился желаемого. Насильно он оттащил меня от небольшого холмика, моментально стараясь привести в чувства. Что-то целеустремлённо говорил, но в голове был хаос и тьма. В тот момент я не имел возможности разумно мыслить. Да, и сейчас не могу. Все, что я запомнил из его слов: «Остановись», «Не тревожь могилу, малыш обрел покой». Наверно именно последняя фраза остановила. Вынудила осесть на землю, приняв ужасающую действительность. И слезы все еще не высохли в моих глазах. Выть хотелось. Я потерял все дорогое, что сумел приобрести. Да, в своей жизни я совершил немало ошибок, но никогда бы не подумал, что буду вот так за них расплачиваться. Вздрогнул, ощущая, как холодный воздух прикоснулся к моей обнаженной спине. Обернулся, наблюдая шевеление штор в открытом окне. До боли в пальцах сжимаю кулаки, думая сейчас лишь об одном. Ну почему Аллах отнял у меня все и сразу? Почему? Это наказание судьбы самая настоящая пытка. Жестокая и бессердечная. Врагу ни за что бы, ни пожелал того, что происходит со мной. Наверно подсознательно все же понимая, что люди, живущие в поселении ни в чем не виноваты, я все равно приказ уничтожить это логово уродов. Нутром ощущал, что каждый из них что-то умело скрывал. И наверно от этого места не осталось бы ни следа, если бы не маленькая девочка с черными кудряшками.

Продолжая смиренно сидеть с закрытыми глазами, вспоминаю эту роковую секунду. Когда крохотная ручка прикоснулась ко мне. Выразительные карие глазенки были наполнены страхом и слезами. Замер, понимая, что не смогу сдвинуться с места. Не смогу оттолкнуть от себя это дитя, причинив ей еще больше боли.

— Господин, вам больно, да?! — Спрашивала, заранее зная ответ. Смело начала гладить меня по голове, приводя в полнейший ступор. Незнакомый ребенок пытался подарить тепло, которого не мог дать ни один из членов моей семьи. Ни сейчас, ни в прошлом. — Так мама всегда делает, когда мне больно. — Склонил голову, стискивая губы. Едва сдерживая слезы. Позволил ей утешать, рассчитывая, что изнывающее сердце немного успокоится. Я приду в себя, и сумею остановить собственное безумие. — Разрешите я вам кое-что подарю? — С осторожностью спрашивает, немного отходя от меня назад. Забирается ручкой в карман платья, что-то оттуда доставая.

— Разрешаю. — Хрипло и тихо. Перед глазами все расплывается. В сторону клонит, но я сижу перед девчонкой, стараясь держать себя в руках.

— Это фигурка из глины. Львенок. Подарите ее своему сыну или дочке, если они у вас есть. — Тут же протягивает ладошку, вручая мне фигурку. Черт возьми, я так хотел ребёнка с Клео. Такую же малышку с забавными кудряшками. Но Аллах отнял все. Или Клео отняла, уже не соображал.

— Обязательно подарю. — Забираю глиняный подарок, сжимая его в руке. За последние пару дней впервые ощущаю согревающий свет в своей темной душе. Даже понимая, что это мимолетное явление.

— А еще у меня есть шоколадные конфеты. Хотите? — пытается достать их из кармана, но я останавливаю, беря девочку за руку.

— Сама скушаешь. — Даже улыбнуться стараюсь. Понимая, что эта малышка спасла не только свою деревню, но и мое темную душу от самого страшного греха.

Выдыхая приоткрытым ртом, глаза распахиваю. Нервная дрожь в теле не прекращается. Снова игнорирую звонки мобильного телефона, которые почти не прекращаются. Наверняка Сафир переживает, пытаясь узнать, в каком я состоянии. Но разговаривать по душам сейчас не было сил. Наклоняюсь, хватая дрожащими руками начатую бутылку виски со столика. Подношу бутылку ко рту, делая несколько крупных жадных глотков. Пытаясь унять тупую боль. Мечтая, чтобы она скорее прекратилась. Состояние раненого воющего зверя. С растерзанным сердцем. Я не мог взять себя в руки и остановиться. Даже понимая, что алкоголь не сможет вылечить раны. Пил около недели, слоняясь в одиночестве по большой квартире. По ночам вглядываясь в огни ночного города, я вспоминал мгновения, принёсшие истинное счастье. Все их подарила Клео, а потом она же все и отобрала. Чертова мерзавка. Поднимая снова бутылку, делаю еще один глоток. Ощущая, как горькая жидкость спускается по глотке в желудок, разъедая все на своем пути. Внутренности огнем горят. Проще сдохнуть, чем терпеть подобную боль. Никак не реагирую, когда слышу, что в комнату кто-то входит. Продолжаю пить виски, и даже усмехаюсь, когда стук каблуков приближается. Сука. Амани. Ошивается в моей квартире на протяжении недели. Пытается казаться заботливой и доброй, но я знаю ее настоящую змеиную натуру. Ближе подходит, держа в руках поднос с едой и напитками. Ставит его передо мной, и, скрещивая руки на груди, дожидается каких-то слов. Бросая на нее игнорирующий взгляд, допиваю остатки виски в бутылке, приземляя ее рядом с подносом на стеклянный столик.

— Эмир, тебе надо поесть. Посмотри в кого ты превратился? — Без наглости и настойчивости. Пытаясь забраться в душу, и разбередить сердце. Только его уже нет, твою мать. Нет!

Глава 43 Часть 2

— Убирайся! — Ору во весь голос, яростно скидывая поднос с едой прямо на пол. Ненавижу себя за то, что когда-то женился на этой женщине. Поставил эту чертову подпись кровью на договоре с ее отцом. — Пошла вон из моего дома! — В глазах рябит. Сердце отчаянно начинает бахать за грудиной, проламывая до боли кости. Дыхание спирает. Голова начинает кружиться от выпитого алкоголя на голодный желудок.

— Можешь орать на меня сколько угодно, только легче не станет! — Уравновешенно. Не повышая голоса. Сейчас Амани полная противоположность самой себе. — Эмир, пока ты в подобном состоянии, я не оставлю тебя одного. — Шаг делает, приближаясь. Поднимает руку, желая прикоснуться к моему плечу, но я судорожно дергаюсь, уворачиваясь. — Мне очень больно. Я тоже скорблю по нашему погибшему сыну. — С завуалированной издевкой. Задевая за самое живое, чтобы вывести меня на эмоции. Разозлить, превратив в зверя. Резко подхватываюсь на ноги, вмиг хватая Амани за горло.