В это время на завод стали доходить слухи, что на Волге и Белой, около Самары и Уфы, уже не было большевиков. Как-то веселее стало на душе, явилась надежда, что есть на свете места, куда можно уйти от окружавшего страха и ужаса.

Одновременно у рабочих Воткинского и Ижевского заводов зародилась мысль вооруженного выступления против красных насильников. На тайных совещаниях представителей фронтовиков обоих заводов было решено захватить склады оружия, имевшиеся в Ижевском заводе. Никто не сомневался, что как все заводское население, так и крестьяне окружных деревень станут на сторону восставших. Силы красных в Ижевске доходили в это время до 1500 человек красногвардейцев с пулеметами; в Воткинском заводе их было до 800 человек, но все это не страшило фронтовиков.

7 августа ночью на улицах Ижевского завода в опытных руках восставших заработали винтовки: утром 8-го был захвачен весь завод и склады оружия. Заводское население дружно стало на сторону фронтовиков, было сброшено ненавистное большевистское иго. Вспыхнуло пламя смертельной борьбы рабочих против «рабочей» власти. Ижевская народная армия из 15 000 бойцов рабочих подняла знамя борьбы за спасение Родины. Рабочие Воткинского завода в это время были доведены большевиками до пределов ненависти и злобы и представляли собой бочку с порохом, готовую взорваться в любую минуту.

Воткинские фронтовики держали непрерывную связь с ижевцами. В день восстания в Ижевске были посланные туда из Воткинска фронтовики Непряхин, Разживин[115] и Петров[116], доставившие ижевцам просьбу возможно скорее прислать оружие.

В исполнение этой просьбы в Ижевске было решено послать на помощь воткинцам роту в 250 человек, причем каждый боец должен был нести по две винтовки. Эта рота должна была подойти к Воткинскому заводу на рассвете 17 августа, и ее первый залп должен был быть сигналом для восстания фронтовиков-воткинцев. После принятого решения Воткинская связь в лице Разживина и Непряхина вернулась обратно, а поручик Петров остался, чтобы идти с назначенной Ижевской ротой.

Все держалось в строжайшем секрете; это был вопрос жизни или смерти. До последнего дня об этом знала только пятерка тайного Совета фронтовиков. Был разработан план восстания, велись тайные переговоры с отдельными офицерами-воткинцами. Штабс-капитан Мудрынин[117] и Шадрин, капитан Чебкасов[118], ротмистр Агафонов, поручик Пьянков и др. дали свое согласие руководить действиями восставших.

В это время местные красные заправилы были деятельно заняты сформированием отрядов для отправки на фронт против ижевцев; готовился даже бронепоезд. Наступила напряженная ночь на 17 августа. Никто из рабочих не знал, что завтра раздадутся оружейные залпы и завод освободится от ненавистного Совдепа. Большевистская головка митинговала, готовила банды красных наймитов для сокрушения ижевцев. Совдепщики и их присные не подозревали, что завтра их будут ловить как зайцев и что для многих 17 августа будет последним днем их жизни.

Завод спал; по внешности не было никаких признаков грядущего и уже столь близкого восстания. Только Совет фронтовиков во главе со своим председателем, решительным и смелым прапорщиком В. И. Мерзляковым, и членами Совета Разживиным, Непряхиным, Мехоношиным, Стялскиным и Пьянковым заканчивали детальную разработку действий по разоружению главной опоры большевиков — их красного гарнизона из 800 человек красногвардейской завали.

Было решено по первому сигналу захватить прежде всего Совдеп и большевистский Центральный исполнительный комитет, овладев имевшимися там винтовками, захватить в свои руки почту, телеграф и телефонную станцию, управление завода и казначейство, а также снять рельсы у железнодорожного моста через реку Сивую и этим прекратить сообщение с Камской пристанью.

Приближалось долгожданное утро; все фронтовики заняли назначенные места и ждали прихода Ижевской роты и шедшего с нею оружия. Прошел час-другой. Солнце осветило завод, настало ясное августовское утро, а ижевцев, которые должны были подойти на рассвете, все нет и нет. Как выяснилось потом, они не могли не опоздать, так как им надо было пройти одним махом 60 верст, двигаясь ночью и без дорог, прямиком через лес. Только в 8 часов утра раздался залп, рассыпанные цепи ижевцев входили в завод с западной стороны, со стороны Сарапульского тракта.

Красные были застигнуты врасплох; среди красноармейцев началась паника, но все же сгруппировалось ядро более 250 человек и начался смертельный бой с Ижевской ротой. В это время фронтовики-воткинцы с одними револьверами в руках сбили красные посты, захватили Совдеп, вооружились взятыми там винтовками и бросились на помощь ижевцам, заходя в тыл противостоящим красногвардейцам.

Закипел уличный бой; частая стрельба огласила улицы. Забегали, заметались большевики, но уже было поздно. Часть красных наймитов разбежалась, побросав винтовки, а главное ядро, человек 360, решило уходить с завода и, лавируя по улицам, успело достигнуть прилежащего леса и ушло по тракту на село Дебессы.

Вся большевистская головка была захвачена: только Баклушину и Серебрякову удалось скрыться и бежать в лес. Невольное опоздание ижевцев было их спасением, ибо дало им возможность переплыть на лодке на другой берег пруда.

Через какой-нибудь час на заводе не оставалось уже и следа большевистской власти. Только по тракту на Дебессы слышна была перестрелка — то фронтовики гнали дальше ушедших по этому направлению большевиков. В первый же день их отбросили верст на 20 от завода; было захвачено и закреплено село Мишкино (в 18 верстах). Так прошел первый благословенный день, полный таких событий, волнений и радости.

На улицах остались следы боя: лежало несколько десятков красногвардейских трупов, воткинцы-фронтовики отделались только легкими ранами, но ижевская рота понесла большую утрату: в уличном бою был сражен и пал смертью храбрых ее доблестный командир поручик Мельников; он выполнил возложенную на него тяжелую задачу, но вернулся в Ижевск мертвым.

С быстротой молнии разнеслась по всему заводу радостная весть об изгнании большевиков. Рабочие высыпали на улицы и сразу же приняли живое и деятельное участие в помощи фронтовикам. Всем достаточно насолила эта «рабочая власть». Все от мала до велика спешили помогать, кто и чем мог. Уже в 11 часов дня рабочие-воткинцы в собрании имени Чайковского угощали уставших ижевских бойцов, протянувших руку помощи в борьбе избавления от ненавистной власти.

В этой борьбе все слились воедино. Заводское собрание вынесло постановление поддержать всемерно фронтовиков и решиться лучше умереть в бою, чем ползать на коленях перед красными комиссарами. В воскресенье, 17 августа, рабочие Воткинского завода решили все как один с оружием в руках бороться против большевиков до последней капли крови. Движимые чувством любви к Родине, они восстали против власти, которая имела