которых ты под фальшивым аккаунтом находила в сети. Но и это легко понять. Молодой организм требует разрядки, а постоянные отношения чреваты риском раскрытия. Ты вынуждена была соблюдать осторожность, потому что папочка строго-настрого запретил тебе заводить приятелей дольше, чем на один раз.

— Дело не в осторожности, ублюдок, — взбешенно шипит Кая, уклоняясь от ненавистных прикосновений мужских пальцев к своем лицу.

— Ух ты! — вздёрнув бровь, он беззлобно ухмыляется. — Куда делась послушная славная малышка, с которой мы вчера так легко договорились о том, что она будет паинькой?

— А ты мне заливал про гостеприимство и новую семью, а в итоге я лежу перед тобой голая и в бандаже, — вздернув подбородок, гневно парирует Кая. — И отвечаю на твои дебильные вопросы.

— Ты нарушила правила. Чуть не утонула в бассейне, напала на прислугу, навредила себе, доставила хлопоты мне и другим людям, сорвала график назначенных процедур, — равнодушно зачитывает он список прегрешений провинившейся пчелки. — Я считаю, что это заслуженное наказание, Кая.

— А если я скажу, что все поняла и исправлюсь?

— Я тебе не поверю, — не отпуская ее мятежный взгляд, Бут лениво зарывается ладонью в светло-каштановые волосы девушки. Прищурив глаза, Кая неприязненно поджимает губы, но благоразумно помалкивает. — У нас есть два варианта развития событий, — задумчиво продолжает он, нежно массируя ее затылок. — Первый — ты остаешься в таком состоянии на целые сутки, и каждый, кто будет сюда входить, чтобы выполнить свою работу, сможет получить приятный бонус, выбрав для использования любое из твоих отверстий. Помнишь доктора, который сделал тебе укол? Ты ему очень сильно понравилась. Он даже предлагал мне накачать тебя транквилизаторами, чтобы ты не кусалась в вашу следующую встречу.

— Ты конченный псих, — дернувшись на цепях, озлобленно рычит Кая. От боли на глазах выступают слезы, но она не позволяет себе разрыдаться, хотя очень сильно хочется.

— Похоже, первый вариант тебя вполне устраивает, — разочарованно вздохнув, Бут убирает руку и отступает на шаг назад.

— Нет-нет! Прости, — сорванным горлом отчаянно кричит Кая. — Прости меня, Бут. Это эмоции. Ты меня напугал, — сбивчиво извиняется перед недоверчиво изучающим ее подонком. — Я готова сотрудничать и выполнять все ваши правила. Пожалуйста, скажи, какой второй вариант?

— Ты его только что озвучила, Кая, — снова приблизившись, он широко улыбается. — Никто тебя не тронет и не причинит боль, если ты будешь себя вести благоразумно и соблюдать внутренний распорядок, — протянув руку, Бут кладет пальцы поверх ошейника, фиксирующего горло девушки, но не сжимает, а осторожно поглаживает, неотрывно глядя в молящие о снисхождении серебристые глаза. — Я не хочу быть с тобой жестоким, и мне совершенно не нравится видеть тебя униженной и слабой. Моя задача состоит в обратном, Кая. Ты должна стать улучшенной, совершенной версией себя, но для того, чтобы достичь этой цели, я должен знать какая ты.

— Что именно ты хочешь знать? — нахмурившись, озадаченно уточняет Каталея. От неправильного положения шея затекла и теперь болезненно ноет. Дико хочется опустить голову вниз, но тогда чертов поводок натянется, и кожаная удавка сдавит горло.

— Вчера ты показала мне покорную и сговорчивую Нину Даль, полностью соответствующую составленному психологическому портрету, а потом через камеры я увидел абсолютно другую девушку — импульсивную и дерзкую Каталею Гейден, — его голос неуловимо меняется, становясь тягучим, как медовая патока и нежным, как тончайший шелк. Кая нервно сглатывает, чувствуя, как медленно утопает в завораживающих небесно-голубых глазах. Идиотская нелепая улыбка приподнимает уголки губ, в груди разливается тепло, в голове звенит пустота. — К моему великому сожалению, ее анкета содержит минимум данных, — крупная мужская ладонь неспешно сползает с тонкой шеи вниз, поглаживая пальцами выступающие ключицы, и замирает напротив бешено колотящегося сердца. — Помоги мне восполнить пробел, и я сделаю все, что в моих силах, для твоего безопасного пребывания в стенах Улья.

— Я согласна, — срывается с ее губ, прежде, чем она успевает осмыслить озвученное предложение. Какая, к черту, безопасность в этом борделе? — А ты расскажешь, зачем я здесь на самом деле? — поспешно добавляет Кая. — Без всей этой ванильной лабуды про новую семью и прекрасный дивный дом?

— Договорились, — лучезарно улыбаясь, кивает Бут. — Но, если ты хотя бы раз попытаешься сбежать, нападёшь на других людей, или причинишь себе вред, мы на постоянной основе вернёмся к первому варианту, — невозмутимо обрисовав возможные перспективы, он сдвигает ладонь влево, задевая торчащий сосок. Случайное прикосновение, но ее словно током бьет, к щекам приливает кровь, по телу разлетаются статические разряды, вызывая неконтролируемые сокращения в мышцах. Боль внезапно притупляется, приобретая волнующий острый оттенок. Какого хрена, Кая? Ты просто извращенка! Давай, потеки еще, порадуй ублюдка.

— Как интересно, — безошибочно считав ее реакцию, наблюдательный «ублюдок» опускается перед кроватью на колени и накрывает свободной ладонью вторую грудь девушки. Не отводя прищуренного взгляда от пылающего лица, он медленно поглаживает большими пальцами тугие соски. Отчаянно дернувшись, Кая пытается отклонится от убийственных непрошеных ласк. Оковы резко натягиваются, заставляя ее изогнуться от боли, из горла вырывается мучительный низкий стон. Беспомощно всхлипнув, она прикрывает глаза, отчаянно сражаясь с накатывающей волной нездорового возбуждения. — Расскажи мне про Эмина, Кая, — вкрадчиво просит Бут. Дрожащее тело покрывается испариной, между ног становится предательски мокро. Зажмурившись, она отрицательно мотает головой и поглаживания резко сменяются болезненными щипками, мышцы внизу ее живота судорожно дергаются, посылая горячий спазм в промежность. — Он связывал тебя? Чья была идея, Кая?

— Моя, твою мать, — собрав последние силы, сквозь зубы шипит девушка.

— Я так и знал, — раскатисто рассмеявшись, он сжимает упругие полушария, приподнимая в ладонях, и его смех вдруг резко обрывается. Отпустив одну грудь, Бут дотрагивается большим пальцем до участка кожи под той, что продолжает сжимать. — Давно это у тебя? — обманчиво равнодушным тоном интересуется он. Не сразу уловив суть вопроса, Кая растерянно распахивает глаза, взглянув в застывшее нечитаемое лицо. Бут не смотрит на нее, все его внимание приковано к обычному родимому пятну под ее грудью. Ну, может, не совсем обычному, учитывая четкую форму треугольника с удлиненной вершиной, но уж точно не заслуживающему такого пристального изучения.

— С детства. У мамы на бедре было такое же, — внезапно смутившись, отвечает Кая. Он же не думает, что у нее какая-то кожная болезнь? Вот, идиотка! Смущаться надо было раньше, когда он лапал твои сиськи.

— Твою мать звали Анна Гейден? — Подняв голову Бут смотрит на нее с каким-то пугающе странным выражением.

— Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь? — нахмурившись, Кая облизывает пересохшие губы. Проследив за этим движением, мужчина медленно выпрямляется в полный рост и убирает руки от ее груди, пряча их в карманы черных брюк, идеально